Незнакомец в зеркале

Отпустив тормоз, Джилл покатила Тоби по коридору, к лифту. Она стояла сзади так, чтобы не видеть глаз Тоби, но постоянно ощущала этот взгляд. И холодное зловонное дуновение наполняло легкие, вкрадчиво лаская, подбираясь к горлу, пока Джилл не почувствовала, что сейчас задохнется. Она упала на колени, судорожно хватая ртом воздух, борясь с наплывающей тошнотой в тесной клетке лифта. Когда безжалостные щупальца страха уже потянулись в пустоту, двери лифта открылись. Она выкарабкалась на солнышко, легла на землю, глубоко дыша, втягивая свежий воздух, медленно приходя в себя. Потом обернулась к лифту: Тоби молча, неподвижно сидел, не спуская с нее глаз. И ждал, ждал…

Джилл быстро выкатила кресло из лифта и направилась к бассейну. Был прекрасный безоблачный день, теплый, наполненный ароматом цветов; веселые блики прыгали на голубой чистой воде.

Подкатив кресло к краю бассейна, туда, где было глубже, Джилл поставила его на тормоз и встала перед мужем. В голубых глазах светилось подозрение, смешанное с недоумевающим удивлением. Джилл схватила удерживающий Тоби ремень, затянула как можно туже. Волна дурноты снова схватила ее за горло. Но наконец и это было сделано. Джилл видела по глазам: он понял, что сейчас произойдет, злоба сменилась лихорадочной, безумной паникой.

Она освободила тормоз, схватилась за спинку кресла и начала толкать его к воде. Тоби пытался пошевелить парализованными губами, вскрикнуть, но ничего не выходило. Охваченная ужасом, Джилл не осмеливалась поднять глаза. И тут, у самого края, кресло затрясло, словно Тоби удерживал его одним усилием воли. Она уже видела, как муж пытается встать, изо всех сил борясь за свою жизнь. Он освободится, дотянется до ее горла своими костлявыми руками… В ушах Джилл звучали его вопли:

– Я не хочу, не хочу умирать!..

Она так и не поняла, было это игрой воображения или Тоби в самом деле ожил, но, потеряв голову, с неожиданной силой навалилась на кресло. Оно вырвалось из рук, покатилось, на мгновение, показавшееся вечностью, застыло в воздухе и с громким всплеском рухнуло в воду. Долго-долго плавало на поверхности… наконец начало медленно погружаться. Крохотные водовороты повернули кресло, и последнее, что видела Джилл, пока не сомкнулась голубая гладь, – глаза Тоби, проклинающие, презрительные, обещающие адские муки.

Она неподвижно стояла, дрожа от озноба, пока силы не вернулись, а когда снова смогла двигаться, поковыляла к бассейну и намочила купальник, потом направилась к дому и набрала номер полицейского участка.

Глава 35

Все газеты мира кричали о смерти Тоби Темпла. Он стал национальным героем, а Джилл превозносили за храбрость и мужество. Сотни хвалебных статей, снимки улыбающихся Джилл и Тоби… История их любви воскрешалась снова и снова, а трагический конец великого комика вызывал слезы и заставлял сжиматься сердца. Со всех концов страны прибывали письма и телеграммы – сочувствующие, утешающие. От членов правительства, домашних хозяек, политиков, миллионеров, секретарей. Мир понес огромную потерю; Тоби владел чудесным талантом – дарить радость людям, и они вечно будут благодарны ему за это. Другого такого артиста уже никогда не будет.

Дознание по делу о смерти Тоби Темпла проводилось в здании лос-анджелесского уголовного суда на Гранд-авеню, в маленьком тесном зале, забитом до отказа. Приехавшую Джилл атаковали фотографы, фоторепортеры и обезумевшая толпа. Она была одета в строгий черный костюм, на лице ни малейших следов косметики, и никогда еще не выглядела красивее. За несколько дней, прошедших после смерти Тоби Темпла, Джилл каким-то чудом вновь стала прежней: ведь теперь она спала крепко, без снов, и кошмары отступили. Головные боли тоже исчезли, а аппетит вернулся. Демон, высасывающий из нее кровь, уничтожен.

Джилл каждый день говорила по телефону с Дэвидом. Тот хотел приехать, но она уговорила его подождать. У них еще много времени впереди. Вся жизнь.

Было вызвано шесть свидетелей. Сиделки подробно объясняли суду, каким было состояние пациента и какое лечение он получал.

Сейчас на свидетельском месте стояла миссис Гэллахер.

– Когда в тот день вас должны были сменить? – спросил коронер.

– В десять.

– А когда вы ушли на самом деле?

Еле заметное колебание.

– В половине десятого.

– Вы так обычно поступаете, миссис Гэллахер? Уходите, не дождавшись, пока придет другая сиделка?

– Нет, сэр. Так впервые вышло.

– Не объясните присяжным, почему именно в этот день вы оставили больного одного?

– Миссис Темпл сама предложила. Сказала, что хочет побыть наедине с мужем.

– Спасибо. Вы свободны.

Миссис Гэллахер сошла с возвышения.

«Конечно, это несчастный случай, – убеждала она себя. – Как жаль, что такой прекрасной женщине, как Джилл Темпл, приходится проходить подобное испытание!»