Незнакомка в городе сегуна. Путешествие в великий Эдо накануне больших перемен

«Когда я жила с родными, они все время пытались снова отослать меня в какое-нибудь жуткое место и постоянно говорили, что хорошо бы найти для меня вдовца. Ослушаться их было страшно, но и выходить за вдовца я не хотела. Меня заставляли сделать такое, на что я никак не могла согласиться», – писала позже Цунено[211]. Однако меньше всего она желала бы вносить разлад в семью, прекрасно осознавая, что мать и брат считают ее поведение неприемлемым: «Я понимала, что своими недопустимыми поступками испытывала терпение родных»[212]. У нее за спиной уже имелось три неудачных брака, и в каждом она проявляла себя не с лучшей стороны, а нынешнее непослушание еще сильнее уронит ее в глазах старшего брата. Но она точно знала, что больше не может выходить замуж. Теперь Цунено требовалось собрать всю свою волю и проявить наконец решимость. «Когда я не была храброй, то на меня, что бы я ни делала, валились одни неприятности», – рассуждала она впоследствии[213].

Цунено решительно отказывалась от всех предложений. Позже она сравнивала свое упрямство со стойкостью деревянной двери, запертой на железный замок[214]. Довольно редкий случай ее обращения к метафоре: обычно Цунено выражала свои мысли прямо и незамысловато. Однако образ двери ей, видимо, пришелся по сердцу. Эта простая и привычная вещь была намного прочнее, чем казалась с виду. Она не разлетится в щепки, сколько по ней ни колоти. Невзрачная и помятая, такая дверь простоит годы, и от всех ударов ее в конце концов лишь перекосит – да так, что больше ее никто не откроет.

В конечном счете должен был существовать выход. Должен был появиться какой-то план, но придуманный ею самой. И для самой себя. Еще один, окончательный, вариант, чтобы не пришлось всю оставшуюся жизнь говорить нет.

Цунено могла бы отправиться в Эдо.

Годами она твердила своим родным, что мечтает жить в городе, но родители даже слышать о таком не хотели, а родной дядя[215] и любимый брат Котоку, лекарь из Такады, просто пропускали ее слова мимо ушей. Она делилась своей мечтой с друзьями и даже случайными знакомыми. Она говорила об этом так часто и помногу, что о ее желании, кажется, знала вся округа. Цунено пока не понимала лишь одного: каким образом добраться до Эдо. Дело в том, что в те времена женщины не могли путешествовать так далеко в одиночку. Она подумывала нанять провожатого из посыльной службы, но для этого ей понадобились бы деньги. Кроме того, еще предстояло найти возможность сбежать из дома.

Поздней осенью 1839 года Цунено объявила Гию и матери, что хочет навестить Котоку, а потом отправиться к горячему источнику в провинции Кодзукэ[216], который, к счастью для нее, находился в той же стороне, что и Эдо. Целебные воды пойдут на пользу ее больным глазам – так она объяснила свое желание семье. Цунено тщательно отбирала вещи в дорогу, складывая в основном новую одежду, которая подходила для осенней погоды. Изрядную часть своего приданого она продала купцу[217] из соседней деревни Иимуро и оставила три золотых слитка своему дяде[218], жившему там же. Ему она доверяла. Затем, закутавшись в длинную черную накидку, пешком отправилась в Такаду.

Цунено не появилась в доме Котоку. Она пошла прямо к мосту Симогомати, перекинувшемуся через узкую речку в торговой части Такады. Там она собиралась встретиться с молодым мужчиной по имени Тикан, младшим служителем храма в одной из соседних деревень. Они уже были знакомы, так как семья Цунено дружила или просто была знакома со всеми служителями окрестных храмов, а незадолго до этого дня Тикан заглядывал в Ринсендзи[219]. Тогда она и посвятила его в свой план, сказав, что хочет добраться до Эдо[220]. Тикан сообщил, что у него в столице есть родственники, в том числе и два брата его дяди. Они будут рады ее приютить. Почему бы Цунено не пойти в Эдо вместе с ним?

Когда Цунено встретилась с Тиканом на мосту[221], он сказал, что в ближайшее время отправится в столицу со своей теткой. Цунено тоже собиралась в дорогу, но не так скоро. Она объяснила, что хотела бы нанять провожатого из посыльной службы. Тикан убедил ее, что в этом нет никакой необходимости, так как ему совсем нетрудно сопроводить ее в столицу. Конечно, ей нужны будут деньги на дорогу, но можно заложить кое-что из взятой с собой одежды. Вырученного должно хватить до Эдо.

Цунено взвесила все за и против. У нее не было причин не доверять Тикану. Ведь он не какой-то чужак из другой провинции, а родом из семьи храмовых служителей, как и она сама. Говорил он с ней ласково, будто с младшей сестрой. Отправлялся в дорогу он с тетей, а в Эдо у него была родня. У Цунено будут спутники, хорошо знающие дорогу, и место, где она сможет остановиться по прибытии.

Был первый день десятого месяца, и с гор уже дул холодный ветер. Скоро ляжет снег и наступит еще одна хмурая зима. Через несколько недель все дороги заметет – и, если она уйдет прямо сейчас, никто не сможет вернуть ее обратно. Правда, и она сама, если даже захочет, уже не сможет вернуться домой.