Незнакомцы

– Мама, всё было не так! – запротестовала Натали. – Мы заблудились! У меня не работал телефон! Мы…

– И тебе даже не пришло в голову, что надо просто вернуться через туннель в дом Грейстоунов? – спросила госпожа Моралес полным недоверия голосом.

– Мама, этот туннель… тайная комната… ты вообще знала, что у миссис Грейстоун есть тайник в подвале? Я сначала решила, что это просто бункер… Ты что, совсем не удивилась?

– У многих есть бункер, – сухо ответила госпожа Моралес. – Мимо некоторых домов я ездила много лет – и не знала, что там есть бункер, пока хозяева не выставляли дом на продажу.

– А те бункеры, которые ты видела… они похожи на тот, что у Грейстоунов? – спросила Натали, повысив голос. – Они тоже соединялись с чужими домами на другой улице?

– Хм… нет, раньше я такого не видела, – признала госпожа Моралес.

– Ты вообще хорошо знаешь миссис Грейстоун? – спросила Натали, и Чез почувствовал, как что-то изменилось. Теперь уже Натали допрашивала госпожу Моралес.

«Молодчина, Натали!» – подумал Чез и прислушался внимательнее.

– Хм… мы несколько лет были вместе в родительском комитете, – сказала госпожа Моралес. – Она не любила привлекать к себе внимание… но миссис Грейстоун – человек, который всегда делает то, на что подписывается. Вовремя и правильно. И она никогда не жаловалась, не задавала миллион дурацких вопросов и не заставляла меня жалеть, что я сама не взялась за дело!

Чез почувствовал гордость за маму.

– И этого было достаточно, чтобы ты вызвалась заботиться о её детях неизвестно сколько времени? – спросила Натали. – А ты не подумала, что, может быть, миссис Грейстоун ввязалась во что-нибудь странное и ужасное?

– Да, я подумала, что, может быть, она ввязалась во что-то странное и ужасное, – ответила госпожа Моралес. – И именно поэтому я предложила помощь. Потому что я сомневаюсь, что она в чём-то виновата. Надеюсь, тебе никогда не придётся узнать это на собственном опыте, маленькая мисс Зазнайка, но очень часто люди – особенно женщины – попадают в скверные ситуации, в которых они совершенно не виноваты. И им нужно помочь выпутаться. Подумай сама – с какой стати мне помогать человеку, который в этом не нуждается?

– Мама, я терплю людей, которых ты приглашаешь пожить у нас. Людей, которым ты доверяешь, потому что они – женщины и дети, – сказала Натали. – Я помню того парня, который сломал мой ноутбук, и девочку, которая украла мои любимые джинсы…

– По-моему, ты сама их потеряла, – перебила госпожа Моралес.

Натали продолжала:

– …и ту женщину, которая всё время плакала…

– У неё была для этого причина, – строго сказала госпожа Моралес.

– Тебе не кажется, что Грейстоуны не такие, как остальные дети, которые гостили у нас? – спросила Натали. – Ну, типа… менее испуганные.

Чез вспомнил, как бережно госпожа Моралес провела их через школьную парковку, словно охраняя от какой-то неведомой опасности. Словно они и сами понимали, в чём дело. Тогда ему не было страшно.

А теперь было.

– Некоторые умеют хорошо скрывать свои чувства, – заметила госпожа Моралес. – Впрочем, я бы не сказала, что Кейт Грейстоун – та женщина, которая станет связываться с опасным мужчиной. Но в ней всегда было что-то такое. Что-то… загадочное. И печальное. Она никогда не говорила о своём муже. И о прошлом.

– Вот видишь, мам! Не все женщины рассказывают кому попало, каким негодяем был их муж, – сказала Натали. – Ты могла бы брать пример…

– Натали, Кейт Грейстоун не развелась, – перебила госпожа Моралес. – Её муж умер. Несколько лет назад. До того, как они сюда переехали.

«Переехали?» Это слово застряло в голове у Чеза.

Всё изменилось после папиной смерти. Было время, когда казалось, что солнце погасло, а еда утратила вкус. Чез целыми неделями лежал в постели и ничего не делал, только смотрел в потолок. Однажды утром он проснулся и понял, что потолок выглядит по-другому – гладкий, белый, мирный, вместо тёмного и заросшего паутиной. Встав, он нашёл маму, и она спросила: «Тебе нравится наш новый дом? Я не хотела, чтобы вы волновались, и перевезла вас сюда, пока вы спали. А мебель тебе нравится? Тут всё новое. Мы начинаем с чистого листа. Обещаю, здесь мы будем счастливы. Мы заживём лучше, чем раньше».

Наверное, Чез был слишком занят мыслью о том, что без папы не может быть никакого «лучше», поэтому он не расспросил маму как следует и не прислушивался к тому, о чём она говорила в тот день.

Когда Чез думал обо всём, что случилось вскоре после папиной смерти, голова у него работала странно. Может быть, потому, что ему было четыре года, или потому, что мама не рассказывала ни о чём конкретном. А может, он слишком сильно грустил и поэтому ничего не запомнил.

Но Чез был абсолютно уверен, что они просто переехали из одного дома в другой, а не из города в город.

«Почему госпожа Моралес говорит так, будто мы приехали из какого-то совсем другого места?»

Теперь, когда Чез задумался об этом, ему показалось странным, что мама перевезла их посреди ночи, не предупредив заранее. Или мама предупредила, а Чез просто забыл?