Незнакомцы на Монтегю-стрит

– За что? – Я надеялась, что он не услышал, как дрогнул мой голос. Он стоял так близко ко мне, что мое тело реагировало так, как ему не полагалось. Бровь Джека медленно поползла вверх, и я поняла, что он услышал.

– Что помогла мне с Нолой. Ты молодчина.

Я пожала плечами:

– Просто мне очень помогли обе наши мамы. Да и ты тоже.

– Неужели? Она по-прежнему не переносит, когда я рядом.

– Это пройдет. Она видит, что ты заботишься о ней и что ты стараешься. Она пытается не подавать вида, но она все замечает. Думаю, ей просто нужно время. – Я поймала себя на том, что не свожу глаз с пуговицы его бледно-голубой рубашки, упорно отказываясь смотреть ему в глаза.

– Мелли?

– Хм? – Я заметила, что одна нитка на его пуговице болтается, и мне стало интересно, кто ее ему пришивал.

Его пальцы коснулись моего подбородка и приподняли мое лицо. Я была вынуждена заглянуть в его бездонные голубые глаза. Его губы были почти рядом с моими. Я почти почувствовала их снова, вспомнила их вкус, хотя с момента нашего первого – и последнего – поцелуя прошли месяцы.

– Из тебя получилась бы хорошая мать, – сказал он, пристально глядя мне в глаза.

Не знаю, что я ожидала от него услышать, но только не это. Я мотнула головой, освобождая лицо.

– Я понятия не имею, каким образом это может произойти.

Джек буквально расплылся в улыбке, но его взгляд по-прежнему прожигал меня насквозь.

– Я думал, ты знаешь. Но я был бы рад тебе показать. – Он шагнул ближе, но остановился и как будто прислушался. – Ты слышала?

Покачав головой, я подошла к двери и открыла ее. Из темного коридора доносились приглушенные рыдания.

Включив в коридоре свет, Джек шагнул мимо меня и, прежде чем я успела его остановить, осторожно постучал в дверь Нолы.

– Нола, милая? Это я… – Он на миг растерялся, не зная, кем себя назвать. – Это Джек. Могу ли я войти?

– Нет! Уходи! Это всё ты виноват. – Ее слова прошли через дверь, словно физический удар. Джек тотчас отпрянул.

Я прикоснулась к его руке:

– Давай лучше я. Со мной ей комфортнее. Вдруг я сумею выяснить, что не так. – В глазах Джека было столько боли, что я наклонилась и нежно поцеловала его в щеку. – Все будет хорошо. Вот увидишь.

Я не была уверена, что говорю правду или почему все будет хорошо, но мне нужно было сказать Джеку хоть что-то, чтобы стереть с его лица этот страдальческий взгляд.

Он потрогал щеку, где только что были мои губы, а я тем временем постучала в дверь и вошла внутрь.

Первое, что бросилось мне в глаза, были разбросанные по всей комнате ноты. Они напоминали усыпанный черными точками снег. Затем я заметила, что кукольный домик придвинут к изножью ее кровати, но с такой силой, что он накренился назад, так как его движение вперед было остановлено спинкой кровати.

Я встала рядом со старинной кроватью под балдахином. Нола, полностью одетая, свернулась калачиком и лежала в позе эмбриона поверх покрывала. В треугольнике падавшего из коридора света я увидела, как мое дыхание превращается в белое облачко пара. Я вздрогнула от прикосновения ледяного воздуха. Какое счастье, что на мне теплый махровый халат.

– Нола? С тобой все в порядке? – Я потрогала ее руку. Та была покрыта гусиной кожей. – Ты замерзла, – сказала я и, взяв стеганое одеяло, сложенное в изножье кровати, накрыла нее. Затем осторожно села на кровать рядом с ней и, не зная, что делать, положила руку ей на плечо. Мы обе молчали, ожидая, кто из нас заговорит первой.

Я попыталась вспомнить, какой я была в ее возрасте, когда жила с отцом, но без матери, с которой можно было бы делиться секретами, и почти не имея подруг. Правда, у меня была кукла, свидетельница всех моих слезных признаний и жалоб. Правда, она так и не удостоилась моей благодарности, так как я не переставала мечтать о том, что сейчас вдруг появится моя мама и все исправит.

Протянув руку, я вытащила из угла плюшевого мишку и положила его под одеяло рядом с Нолой. Не говоря ни слова, Нола обняла игрушку, и я с трудом спрятала улыбку.

– Пусть я не твоя мать, – сказала я, – но я девочка, и мне когда-то тоже было тринадцать.

– Миллион лет назад, – раздался приглушенный ответ.

Я так обрадовалась, услышав от Нолы колкость, что даже не слишком обиделась.

– Да. Миллион лет назад или около этого. Но я пытаюсь сказать, что, хотя я и не знаю точно, каково тебе сейчас, если тебе нужен кто-то, кому можно излить душу, то я здесь, рядом. – Я глубоко вздохнула, пытаясь разглядеть в темных тенях комнаты мое дыхание, повисшее над кроватью, словно грозовые тучи.

Помню, как в детстве я сидела в постели, ощущая вокруг себя присутствие людей и одновременно чувствуя себя ужасно и бесповоротно одинокой. Я посмотрела на ребенка под одеялом, не зная, насколько могу быть с ней откровенной.