Незнакомцы у алтаря

На ее лице появилось жалкое выражение, и сердце у него упало. Когда она днем вдруг отстранилась от него, он решил, что она вспомнила Макбрейна. Лежа в остывающей ванне, Иннес гадал, как ее унизил муж. Видимо, дело не только в долгах. Может, все дело в том, что он залез в долги без ее ведома? Только что Эйнзли самозабвенно целовала его, а в следующий миг вдруг превратилась в ледышку. Он почти не сомневался, что дело не в нем, не в том, что он сделал – или не сделал. Когда она забывалась, она становилась совершенно другой, не той нервной особой, которая сейчас сидела напротив, безостановочно вертела в руках бокал и украдкой косилась на него.

Иннес подбросил в камин еще одно полено. Надо отвлечь ее, поговорить о чем-то другом.

– Похоже, одну загадку я разгадал, – сказал он, беря журнал, который просматривал, дожидаясь ее. – Вот, «Скоттиш ледиз компаньон». У них служит одна дама, которая дает читательницам дурацкие советы; я заметил, что она употребляет те же фразы, что и ты. – Он принялся листать страницы. – Ага, вот. «Не забудьте погасить свет, прежде чем приступите к исполнению супружеских обязанностей… – видишь, прямо твои слова, – и ваш муж, скорее всего, не заметит, что вы, сами того не желая, ввели его в заблуждение. Еще лучше – сохраните скромность и ночную сорочку, и тогда вам не придется объяснять ваш маленький обман». Эта мадам Гера – либо девственница, либо дура, – презрительно заметил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Она советует девице с маленькой грудью набить корсет… чем?

– Чулками.

– Вижу, ты читаешь ее колонку. – Иннес покачал головой.

– То же самое девушке посоветовала мать.

– На редкость глупый совет! Можешь не сомневаться, ее муж почувствует разницу и во мраке ночи, и при свете дня. Ну а насчет совета не снимать ночной рубашки…

– На свете немало скромных женщин. Не сомневаюсь, они так и поступают.

– Правда? Мне такие ни разу не попадались.

– Очень сомневаюсь, что женщины, которые тебе… попадались… то есть… ты понимаешь, что я имею в виду.

– Я не встречался ни с замужними женщинами, ни с девицами легкого поведения, если ты на это намекаешь.

Эйнзли покраснела. Она почему-то разволновалась, хотя сама не была ни девственницей, ни праведницей, за которую невольно себя выдавала.

– Ты – женщина-загадка, – сказал Иннес. – В тот день, когда мы с тобой познакомились, ты, насколько я помню, собиралась зарабатывать себе на жизнь на панели!

– Ты прекрасно понимаешь, что я была разгневана и говорила несерьезно. – Эйнзли поставила бокал на стол. – Значит, ты в самом деле считаешь, что мадам Гера дала неверный совет?

– Какая разница?

Эйнзли прикусила губу, а потом кивнула.

Иннес взял журнал и перечел письмо.

– Ее корреспондентка не то чтобы откровенно обманула своего жениха, но ввела его в заблуждение, и сдается мне, что мадам Гера призывает ее и дальше действовать в том же духе. Вот что мне не нравится. Бедняжке и так не по себе в преддверии первой брачной ночи; а ей предлагают думать о всяких уловках. Едва ли она будет в подходящем настроении, чтобы радоваться тому, что ты назвала бы «исполнением супружеского долга».

– А ты как бы это назвал?

Иннес ухмыльнулся:

– По-моему, удовольствие не бывает односторонним. Есть множество слов, которые описывают то, о чем ты спрашиваешь… но сойдет и «занятие любовью».

– Тебе кажется, что это безобидно, но уверяю тебя, такого совета в «Скоттиш ледиз компаньон» ни за что не опубликуют, – выпалила Эйнзли.

– Значит, ты выписываешь этот журнал?

Она пожала плечами.

– Но… Иннес, что же с той невестой? Ты не думаешь, что ее муж разозлится, если обнаружит обман? А гнев не более способствует… как ты выразился, занятиям любовью, чем мошенничество.

– По большому счету, сомневаюсь. Скорее всего, ее жених так же неопытен, как и она, и так же всего боится. По-моему, в первую брачную ночь его будет куда больше заботить собственная состоятельность, чем что-то другое, а твоя мадам Гера об этом ни словом не заикнулась!

– Это колонка советов для женщин.

– Но в большинстве писем речь так или иначе идет о мужчинах. Как бы там ни было, мадам Гера совершенно не учитывает мужскую точку зрения.

– В чем же она заключается?

– Невеста переживает из-за того, что она, как ей кажется, не слишком щедро одарена природой, и мадам Гера косвенно подтверждает ее опасения, советуя в первую брачную ночь не снимать рубашки. Если она будет с ужасом ждать первой брачной ночи, боясь, что ей нечего предложить молодому мужу, скоро ее муж так и будет думать.

– Значит, она сама во всем виновата? – уточнила Эйнзли.

– Не будь дурочкой. Если уж кто тут и виноват, то проклятая мадам Гера – и мать девицы. – Иннес швырнул журнал на стол. – Не знаю, зачем мы тратим время на такую ерунду.

Эйнзли взяла журнал и поджала губы.

– Затем, что это написала я, – сказала она. – Мадам Гера – это я.

Иннес расхохотался, но быстро осекся, заметив выражение ее лица.

– Будь я проклят… Ты серьезно?! Ты в самом деле пишешь эту чушь?