Незнакомцы у алтаря

Он снова провел рукой у нее между ног. Теперь их разъединяли всего лишь тонкие панталоны. Она дрожала всем телом. Казалось, весь жар переместился в то место, которого касалась его рука. А потом он начал гладить ее, и возбуждение стало нестерпимым; внутри у нее все пульсировало, ей показалось, что еще чуть-чуть – и она не вынесет… Вот она как будто приподнялась над землей – и вдруг произошел взрыв, мощный и сладкий, и она закричала от удовольствия. Она кричала и стонала до тех пор, пока пульсация не прекратилась. Потом она бессильно припала к нему; волосы разметались у нее по плечам. Она тяжело дышала, совершенно измученная. Впервые в жизни она выбилась из сил.

– Я не знала, что так бывает, – простодушно призналась она, наконец отходя от Иннеса. К ее удивлению, она совершенно не смутилась.

– Что ж, в таком случае я польщен.

– Трепет, сильное сердцебиение, пульсация… Именно так называет это одна корреспондентка мадам Геры. Я читала ее письмо вчера. «Он не доставляет мне такого удовольствия, которое я могу доставить себе сама». – Эйнзли широко раскрыла глаза. – Боже правый, неужели она?..

– По-моему, да.

Она рассмеялась:

– Для меня открылся новый мир! Я-то думала, она имеет в виду состояние нервного возбуждения. Хорошо, что я ей еще не ответила!

– С нетерпением жду, когда смогу прочесть твой ответ.

Он безуспешно попытался прикрыть очевидную выпуклость под бриджами. Поймав на себе взгляд Эйнзли, он слабо покраснел.

– Вот когда начинаешь понимать, в чем преимущества килта!

Интересно, как положено вести себя в такие минуты?

– Что мне сделать, чтобы… чтобы тебе стало легче? – выпалила Эйнзли и густо покраснела. Она как будто предлагала перевязать ему рану, а не… Она беспомощно всплеснула руками. – Я не знаю… как надо.

Иннес расхохотался:

– Это ведь не спорт! Не обижайся, пожалуйста… Эйнзли, я очень хочу, чтобы ты… доставила мне облегчение, но необходимости в этом нет. Точнее, есть, но я… Все пройдет, если мы поговорим о чем-нибудь другом. – Он убрал с ее лица прядь волос, его улыбка стала мягче. – Поверь, видя, как тебе хорошо, я тоже испытал удовольствие.

Может быть, он так говорит просто из вежливости? Эйнзли смерила его подозрительным взглядом. С первых дней брака ей казалось, будто ей чего-то недостает… Все началось задолго до того, как Джон начал испытывать к ней отвращение. Правда, она всегда думала, что смысл исполнения супружеских обязанностей заключается в том, чтобы доставить удовольствие мужчине, и только. Не то чтобы Джон в последнее время часто получал удовольствие. Для него это стало нудным выполнением долга. И все чаще у него случались осечки. Хотя, когда он ублажал себя сам, проблем у него не возникало… Униженная своим открытием, она вздрогнула.

– Эйнзли, в чем дело?

Сначала ей не хотелось отвечать, но потом она передумала.

– Трепет. Пульсация… Корреспондентка мадам Геры сама доводила себя до такого состояния, потому что ее муж не… у него не получалось. Значит, с ее мужем что-то не так?

– Скорее всего, все дело в невежестве, а может быть, он просто эгоист. Какие там еще проблемы у твоей мадам?

– И я задумалась, – продолжала Эйнзли, словно не слыша его вопрос. – Если у мужчины… у мужа… не получается с женой, зато получается… ну, ты понимаешь… – Она сглотнула. Нужные слова она знала, в свое время их презрительно бросили ей в лицо. – Если у него получается ублажать себя… Раз сам он способен доставить себе удовольствие, значит, что-то не так с женой?

Иннес как-то странно посмотрел на нее:

– Кажется, ты говорила, что тебе пишут только женщины?

Эйнзли удалось небрежно пожать плечами.

– Ты имеешь в виду «не может» или «не хочет»? Разве это не одно и то же? Она заставила себя вспомнить. Нет, Джон пробовал; вначале ему было стыдно, когда у него ничего не получалось.

– Не может, – грустно ответила Эйнзли.

Он мягко дотронулся до ее щеки.

– Бедная жена. И бедный муж. Хотя, по-моему, причина почти наверняка в нем.

Глава 7

Август 1840 г., три недели спустя

Фелисити шумно опустилась на кровать и расправила складки красивого изумрудно-зеленого платья, которое она надела на церемонию прощения.

– Поскольку, судя по всему, другого случая остаться наедине у нас не будет… Расскажи, как тебе нравится семейная жизнь!

Эйнзли сидела на краю табурета перед туалетным столиком и куталась в шерстяную накидку, которую надела после ванны. Она накрутила волосы на папильотки, хотя и подозревала, что на ветру прическа быстро растреплется. К тому времени, как они доберутся до часовни, от ее кудрей ничего не останется.

– Мы ведь женаты не по-настоящему, что, кстати, мне нравится гораздо больше, чем прошлое замужество.

– Извини, что смогла приехать только вчера. Меня завалили работой. К сожалению, я не успела как следует поговорить с твоим мистером Драммондом.