Незнакомцы в поезде

Бруно чувствовал себя великолепно. Человек, сидевший рядом, настаивал, чтобы Бруно еще выпил. Поднимая стакан, он заметил полоску между большим и указательным пальцами. Эта была оранжевая помадя с губ Мириам. Бруно спокойно достал носовой платок и вытер. В темноте бара он сразу и не мог заметить. Бруно поблагодарил угощавшего его мужчину и вышел в темноту. Он шел по правой стороне шоссе и высматривал такси. На огни парка ему оглядываться не хотелось. Он даже не думал о нем. Прошел трамвай, и он побежал за ним. Ему понравился яркий интерьер трамвая, и он перечитал всю рекламу и объявления в вагоне. Через поход от него сидел дергающийся мальчик, и Бруно завел беседу с ним. Промелькнула мысль: а не позвонить ли Гаю и поговорить с ним? Но Гая наверняка не было в городе. Ему захотелось отпраздновать событие. Можно было снова позвонить матери Гая, но при повторном размышлении он отмел эту идею как неразумную. Одно омрачало сегодняшний вечер: он теперь долго не сможет увидеть Гая или хотя бы поговорить с ним или написать письмо. Гая вызовут на какой-нибудь допрос, не без этого. Но он, Бруно, был на свободе! Это удалось, удалось, удалось! В приливе радости он потрепал мальчика по волосам.

Мальчик на момент опешил, потом, оценив широкую улыбку Бруно, улыбнулся в ответ.

На вокзале он взял билет в спальный вагон на 1.30 ночи. Нужно было убить полтора часа. Всё шло отлично, и Бруно чувствовал себя как нельзя лучше. В аптеке при станции он купил шотландского виски и залил фляжку. Ему захотелось прогуляться мимо дома Гая и посмотреть, на что он похож, обсудил не торопясь сам с собой этот вопрос и решил, что можно. Он направился к человеку у двери, чтобы спросить направление — он понимал, что не следует ехать туда на такси, — когда понял, что ему нужна женщина. Ему нужна была сейчас женщина больше чем когда-либо в жизни, и этот факт удивительным образом обрадовал его. У него не было такого желания с момента приезда в Санта-Фе, хотя Уилсон и пару раз втягивал его в эти дела. Бруно развернулся и чуть не наткнулся на человека в дверях. Он подумал. что лучше спросить таксистов. Его аж трясло, так ему нужна была женщина! По выпивке так не трясло.

— Я не знаю, — ответил ему таксист с простым веснушчатым лицом, стоявший, опираясь на крыло своего автомобиля.

— Как это «не знаю»?

— Вот так и не знаю.

Разозленный Бруно перешел к другому. Другой таксист оказался более покладистым. Он черкнул Бруно адрес и пару имен на обороте визитной карточки компании, но, хотя это было и близко, везти его туда отказался.

Тринадцатая глава

Гай прислонился к стене рядом с кроватью в своем номере в «Монтекарло», наблюдая, как Энн перелистывает страницы семейного альбома, который он привез с собой из Меткалфа. Это были чудесные дни — последние два дня с Энн. Завтра он поедет в Меткалф, а потом во Флориду. Три дня назад пришла телеграмма от мистера Бриллхарта, в ней говорилось, что работа остается по-прежнему за ним. Шесть месяцев работы, а в декабре они начнут строить собственный дом. У него есть деньги на дом. И на развод.

— Ты знаешь, — тихо сказал он, — если бы у меня не было Палм-Бича, если бы я поехал завтра обратно в Нью-Йорк и работал там, то я и там имел бы кое-что.

Но он понимал и почти выразил ту мысль, что Палм-Бич давал ему кураж, толчок, волю и всё такое, без чего эти дни с Энн оставили бы в нем лишь чувство вины.

— Так тебе и не надо туда ехать, — сказала Энн, низко склонившись над альбомом.

Он улыбнулся. Он знал, что Энн не очень-то прислушивается к тому, что он говорит. И на самом деле то, что он говорил сейчас, не имело большого значения, и Энн это понимала. Он склонился вместе с ней над альбомом и называл ей людей, про которых она спрашивала, удивляясь с каким вниманием она просматривает обе стороны страниц альбома, составленного матерью. Альбом охватывал период его жизни с младенчества до примерно двадцати. Он улыбался на каждой фотографии. Копна черных волос была погуще, а лицо куда беззаботнее, чем сейчас.

— Как я, счастливо выгляжу на них? — спросил он.

Энн кивнула.

— И очень красивый. А Мириам нет ни одной?

Она перелистала оставшиеся страницы.

— Нет, — ответил Гай.

— Ужасно рада, что ты привез сюда альбом.

— Мать отвернет мне голову, если узнает, что альбом в Мексике. — Он положил его обратно в чемодан, чтобы, не дай Бог, не забыть. — Это наиболее человеческий способ знакомить других со своим семейством.

— Гай, я тебя не слишком донимаю?

Он улыбнулся печальному тону ее вопроса.

— Нет! Я об этом никогда и не думал, — сказал он, сел рядом с ней и обнял ее.