Незнакомцы в поезде

Ближе к вечеру позвонила Энн и пригласила его пойти с ней в воскресенье в компанию к знакомым в Манхеттене.

— Это у Хелен Хейберн. Я тебе как-то говорила.

— Да, — подтвердил Гай, хотя совершенно не помнил об этом. Выровняв голос, он сказал: — Мне кажется, я не совсем готов пойти на вечеринку, Энн.

В последний час или около того он казался себе онемевшим. Оттого слова Энн прозвучали для него как нечто далекое и нереальное. Он слушал, как говорит правильные вещи, не предвидя и даже не задумываясь о том, что Энн может в его голосе услышать неладное. Энн сказала, что может взять с собой Криса Нельсона, и Гай сказал "о'кей", подумав при этом, что этот Нельсон будет счастлив пойти с ней, потому что Энн встречалась с ним до Гая и Нельсон по-прежнему любит ее.

— А почему бы мне не принести вечером в воскресенье чего-нибудь вкусненького? — предложила Энн. — Мы перекусили бы вместе, а с Крисом я встретилась бы попозже.

— Я думаю, что в воскресенье могу уехать, надо бы сделать кое-какие наброски.

— Ну ладно, извини. Я хотела сказать тебе кое-что.

— А что?

— Что тебе понравится. Ладно, в другой раз.

Гай крадучись поднимался к себе на лестницу, чтобы не попасть на глаза миссис Маккосленд. Энн была холодна с ним, монотонно думал он, Энн была с ним холодна. В следующий раз, когда она увидит его, она уже всё будет знать и возненавидит его. С Энн покончено, с Энн покончено. Под эти заклинания он и заснул.

Он проспал до полудня, а остаток дня провалялся в кровати, с трудом заставляя себя встать, чтобы положить льда в полотенце. Ему казалось, что он никогда не выспится настолько, чтобы восстановить силы. Его тело и ум проделывали раз за разом недавний длинный путь, туда и обратно. С чего началось и к чему он пришел? Он лежал напряженный, напуганный, взмокший и дрожащий от страха. А тут еще обнаружилось, что у него диаррея. От страха, подумал он, как на поле боя.

В полусне он видел, как пересек лужайку перед домом. Дом был белым, мягким и податливым, словно облако. Он остановился, не желая стрелять, а собираясь вступить в бой и взять дом. Выстрел разбудил его. Он открыл глаза. В комнате был предутренний полумрак, а себя он увидел стоящим возле своего письменного стола — там, где видел себя и во сне, — и наводящим револьвер в угол кровати, где силился приподняться Сэмюэл Бруно. Револьвер снова выстрелил. Гай пронзительно закричал…

Он спрыгнул с кровати. Фигура у стола исчезла. В окне он увидел тот же неверный свет, что и тогда, то же смешение жизни и смерти. Тот же свет будет появляться при каждой утренней заре, пока он будет жить, в его свете будет возникать та комната, с каждым разом всё более явственно и ужасающе отчетливо. И что же это будет, если он каждый день, сколько проживет, будет просыпаться перед рассветом?

В кухоньке зазвенел звонок.

Полиция снизу, подумал он. На рассвете самое время брать его. А ему всё равно, абсолютно всё равно. Он полностью и во всём признается. Во всем и сразу!

Он нажал на кнопку, чтобы там открылась дверь, затем прислонился к двери и прислушался.

Послышались быстрые шаги — шаги Энн. Уж лучше бы полиция, чем Энн! В растерянности он первым делом поплотнее задернул занавески на окне. Потом он провел пальцами обеих рук по волосам назад, попав на узел спутанных волос.

— Это я, — шепотом произнесла Энн, проскользнув в дверь. — Я проходила мимо от Хелен. Какое сегодня чудесное утро! — Тут она увидела повязку, и вся радость с ее лица улетучилась. — Что с твоей рукой?

Он несколько отступил в тень за комод.

— Подрался.

— Когда? Вчера вечером? А твое лицо, Гай!

— Да.

Она должна быть с ним, думал он, без нее он пропадет. Он попробовал было обнять ее, но она не дала ему этого сделать, пристально вглядываясь в его лицо.

— Где это, Гай? И с кем?

— С неизвестным, — бесцветным голосом произнес он, вряд ли понимая, что он лжет, потому что ему отчаянно нужно было, чтобы удержать ее при себе. — В баре. Не включай свет, — быстро предупредил он попытку Энн. — Не надо, Энн, пожалуйста.

— В баре?

— Даже не знаю, как это случилось. Совершенно неожиданно.

— И это был человек, которого ты никогда прежде не видел.

— Никогда.

Энн говорила медленно, и Гай испугался, поняв, что она не такая, как он, что это человек с совершенно другим умом и реакциями на происходящее.

— Как я могу и почему я должна верить тебе насчет того письма, продолжала Энн, — что ты вроде не знаешь, кто его послал?

— Потому что это правда.

— Или насчет человека, с которым ты подрался перед домом? Это был один и тот же?

— Нет.

— Ты что-то утаиваешь от меня, Гай. — Дальше голос ее смягчился, но каждым даже незначительным словом она целила в Гая. — В чем дело, дорогой? Я хочу помочь тебе. Но для этого ты должен всё сказать мне.

— Я и сказал тебе, — ответил он и сжал зубы. За его спиной становилось всё больше света. Если он сможет удержать теперь Энн, ему не страшна будет никакая новая заря. Он взглянул на прямой и бледный занавес ее волос и протянул руку, чтобы дотронуться до них, но Энн отпрянула.

— Я не вижу, как мы можем продолжать дальше в таком духе, Гай. Так не может продолжаться.