Незримое, или Тайная жизнь Кэт Морли

Через два месяца после того, как они уплатили по шиллингу и вступили в организацию, Кэт сказала секретарю своего местного отделения, что они охотно перешли бы к более активной деятельности. Она сказала это тихо, как будто их могли подслушать, однако та резко вскинула голову.

— На что вы готовы? Бить окна? Выступать на митингах? — спросила она отрывисто. Кэт закивала, и стук сердца громко отдавался в ушах. Пожилая женщина коротко улыбнулась, глядя пронзительными темными глазами поверх очков со стеклами в форме полумесяца. — Отлично, товарищи. Хорошие девушки. Я вас запомню.

Кэт натянуто улыбнулась и вышла в главное помещение, где лежали кипы листовок, стены были сплошь завешаны знаменами и транспарантами, а в рамках висели портреты мучениц от суфражизма. Здесь имелось великолепное изображение святой Жанны Д’Арк, покровительницы Союза женщин, которая гневно смотрела сверху вниз из-за ряда волонтерок, раскладывавших брошюры по конвертам. В комнате было душно от запаха бумаги и чернил для пишущих машинок, воздух был затхлый и теплый, в нем звучало непрерывное гудение голосов, шаги и звяканье машинок. Здесь находилось сердце боевой организации, где планировались битвы и анализировались причины поражений. Кэт это нравилось. Деятельность, которая не имеет никакого отношения к уборке или готовке, к тому, чтобы упростить жизнь лентяев, неспособных ничего сделать самостоятельно. Тэсс не было рядом, когда Кэт подписала их обеих на военные действия. Тэсс ждала снаружи, наблюдая за маленькой обезьянкой шарманщика в крошечной алой шапочке и красном жилете и радостно смеясь над ее трюками.

Робин Дюрран вернулся из Рединга как раз вовремя, чтобы сразу сесть за обеденный стол. Лицо его сияет, волосы растрепаны.

— Простите меня. Надеюсь, я не заставил вас ждать? — отрывисто произносит он, по очереди оглядывая Альберта, Эстер и Амелию, и в кои-то веки отводит глаза, а улыбка у него какая-то натянутая.

Эстер замечает его волнение.

— Вовсе нет, Робин. Нисколько. Надеюсь, вам удалось найти в городе все необходимое? — спрашивает Альберт. У викария, как всегда, опрятный и собранный вид, мягкие волосы зачесаны назад, бакенбарды аккуратно разглажены и подстрижены.

Эстер удивленно смотрит на него, поскольку они действительно ждали Робина в девять, однако лицо Альберта открыто и безмятежно.

— Да, нашел. И заодно навестил родителей, не виделся с ними уже несколько недель. Мой младший брат как раз приехал в гости, так что я повидался сразу со всеми, — сообщает он, усаживаясь едва ли не раньше женщин и небрежным жестом бросая на колено салфетку; он тянется к бокалу, хотя Кэт еще не наполнила его.

Альберт замечает его жест и сам встает, чтобы принести с буфета вино. Эстер через стол ловит вопросительный взгляд Амелии, когда бокал теософа оказывается наполненным раньше, чем у нее.

— И как поживают ваши родные? Надеюсь, в добром здравии? — спрашивает Эстер.

— О да, совершенно. Все оч-чень хорошо… — отвечает Робин, странно выделяя слово «очень».

— Кажется, ваш брат врач?

— Если точнее, хирург, а тут есть разница, и весьма существенная, на что он не преминул бы вам указать, — язвительно говорит Робин.

В комнате, где окна были открыты весь день, душно и жарко. Робин проводит пальцем под воротником, его покрытое испариной лицо блестит.

— Здесь слишком жарко, не правда ли? — спрашивает Альберт. — Когда вернется горничная, я попрошу ее снова открыть окно.

Однако Кэт едва успевает выполнить просьбу, как первые ночные бабочки и прочие насекомые летят в комнату, устремляясь к лампе, отчего Амелия испуганно вскрикивает. Кэт снова закрывает окно и наблюдает, как мотыльки кружат по комнате.

— Больше ничего не нужно! — резко говорит Альберт, и Кэт выходит с каменным лицом.

Эстер в этот момент случайно бросает взгляд на Робина и совершенно ясно видит, как он подмигивает уходящей Кэт правым глазом; Эстер также замечает, что девушка даже не глядит в его сторону.

— Я недавно спросила своих учениц в Блюкоут-скул, как должны выглядеть феи и чем они занимаются. У каждой оказалось вполне сложившееся мнение на этот счет, и они нарисовали мне очень милые картинки, — говорит Эстер, чтобы заполнить неловкую паузу.

Робин кивает, лоб его по-прежнему нахмурен.

— Подозреваю, это были хорошенькие маленькие девочки с крылышками, как у бабочек? — коротко предполагает он.

— Да, вариации на эту тему, — подтверждает Эстер.

— Мне кажется, что большинство детей на самом деле ясновидящие, но половое созревание ограничивает их разум, а земные дела мешают развитию внутреннего зрения, — говорит Робин. — Именно поэтому дети так много знают об элементалях и так часто в их фантазиях появляются эльфы. Мне бы очень хотелось поговорить с вашими ученицами о том, что они видят, миссис Кэннинг.

— Разумеется, вы могли бы прийти, мистер Дюрран, только, боюсь, школа закрыта до конца лета. Учеба возобновится, только когда соберут урожай.

— Жаль. — Робин пожимает плечами.