Незримого Начала Тень

Турок встретил меня с нескрываемой радостью, чрезмерной даже для человека восточного, который не сочтет проявление эмоций грубым нарушением светского этикета. Радость Хамида вскорости уступила место волнению, вернее сказать, нескрываемому страху, удивительному для высокомерного господина, привыкшего не предавать значения мнению окружающих даже в чужом государстве.

— Мне угрожали! — сразу же перешел к делу мой собеседник.

— Простите, но я буду вам очень признателен, если вы подробнее расскажете мне об этой угрозе, — попросил я.

Селим взволновано потер ладони.

— Как человеку восточных нравов мне неловко говорить о том, что мою племянницу едва не украл разбойник. Назовем именно "кражею" сей конфуз, — турок желал укрепить именно эту версию, и, похоже, верил, что ему удалось. Бедняга не знал о силе сплетни водяного общества, — Я возблагодарил Аллаха, что кто-то покарал злодея до того, как он исполнил бы свою низменную затею… Сегодня утром ко мне явился человек наружности весьма уродливой, но европейской, одетый в костюм горских народов и сказал, что намерен отомстить мне за смерть брата…

Хамид сделал красноречивую паузу.

— Дитя шайтана осмелился угрожать мне! — возмущенно воскликнул он. — Как он посмел? — турок запнулся. — Мне неловко говорить вам о том, что негодяй может привести угрозу в исполнение… Поймите, я опасаюсь не за свою жизнь… Я не желаю войны между нашими странами… Я страшусь за других, которые могут погибнуть…

Разумеется, я не поверил в восточное красноречие Селима. Турок опасался лишь за свою жизнь, сомневаться не приходилось…

— Позвольте узнать, почему угрозы именно этого господина столь взволновали вас? — поинтересовался я. — Насколько мне известно, вы множество раз получали угрозы, над которыми смеялись…

Мой вопрос поверг Хамида в раздумье. Турок сам не понимал, как незнакомец сумел вызвать у него панический страх.

— Этот человек не похож на других! — твердо произнес турок. — Видели бы его взор! Сам шайтан!

Брат Сайхана? Невероятно! Я недоумевал. Неужто за эти годы объявился его брат? Если они и разбойничали вместе, почему брат не пришел на выручку Сайхану? Европейской наружности? Чтобы это значило? Уродливой? Возможно, для турка все мы кажемся уродливыми… Меня охватила несчетная череда вопросов.

— Я намерен потребовать защиты, — произнес Селим.

Меня удивили слова человека, окруженного компанией личных янычар*.

________________

*Янычар — турецкий воин, воспитанный с детства. Обычно янычарами воспитывались пленные дети.

— Спешу вас заверить, вам выделят надежную охрану! — уверенно ответил я, полагая, что граф Апраксин немедля распорядится выделить людей для защиты важного политического гостя.

— Благодарю вас, — турок в знак признательности склонил голову, весьма удивительный жест для восточного гордеца.

— Дабы разузнать о том злодее подробнее, мне надобно поговорить с вашей племянницей, — настойчиво произнес я.

Турок нехотя согласился.

— Надин очень напугана, — произнес он, — от страха она не может произнести ни слова, только плачет… Бедное дитя…

Мое лицо и жесты выражали всяческое понимание.

Послушная Надин немедля явилась на зов опекуна. Завидев меня, она немного оживилась, укрепившись в надежде, что убийца будет найден… Дядюшка, понимая, что в его присутствии разговора не получится, нехотя удалился, оставив нас пред взором своего слуги.

— Вы ищите убийцу, я знаю, — тихо произнесла барышня, не поднимая взора.

— Совершенно верно, — ответил я, боясь спугнуть собеседницу как охотник молодую лань, — вы можете мне помочь, если честно ответите на мои вопросы…

Я решил не говорить барышне о том, что ее убиенный возлюбленный сам совершил убийство и явно не одно…

— Я готова, — бесстрастно ответила Надин.

— Говорил ли вам Сайхан о своем брате? — спросил я.

Барышня вздрогнула и подняла на меня удивленный взор.

— Нет, Сайхан говорил, что остался один без семьи… — ответила она уверенно. — Почему вы решили, что у него был брат?

Разумеется, дядюшка не рассказал Надин о незваном госте.

— Вы никого не встретили в тот вечер? — спросил я.

Барышня отрицательно покачала головою.

— Было темно, лил дождь, — ответила она.

Меня занимал таинственный брат Сайхана. Неужто, действительно, объявился один из родственников? Но почему столь поздно? Я терялся в догадках. Европейской внешности, а вдруг кто-то из странников стал горцу названным братом? Известно множество случаев, когда образованные господа уходили жить в горы среди черкесских племен, предпочитая их суровую жизнь светским гостиным.

— Если явился кто-то, называющий себя братом Сайхана, — Надин поняла мои мысли, — я не смогу понять самозванец он или нет… Но зачем кому-то притворяться братом Сайхана? Я знаю, что мошенники выдают себя за родню умерших вельмож, но ведь Сайхан не был богат и знатен…

Надин едва сдерживала слезы.

А ведь барышня права. Зачем кому-то выдавать себя за брата горного хищника? Уверен, что вскорости братец явиться и ко мне, тогда я и получу ответ на терзающий меня вопрос.

Поблагодарив Надин за помощь, я покинул сей гостеприимный дом.