Незримые

Изящно очерченные брови гостя поползли вверх. Он кивнул на диван – наглядное свидетельство своего присутствия.

– Но как вам удалось? Так быстро?

– Вы всегда такая любопытная?

– Как вы меня нашли?

– В письме вы указали свое имя.

– Объясните, что за история с почтовым ящиком? Он тут каким боком? Кто вас надоумил вмешаться?

– Вы. С ящиком все несколько сложнее. За долгое время он ни разу не подводил.

За долгое время? Одесса попятилась на кухню. К ножам.

– Может, перейдем непосредственно к проблеме, затронутой в вашем воззвании?

– Воззвании?

– Вы обратились ко мне. Полагаю, дело не терпит отлагательств.

– Нет! – рассвирепела Одесса. – Не станем мы ничего обсуждать.

Чайник. Горячий, из носика еще поднимается легкий парок. Он проник в квартиру, успел вскипятить воду за то время, пока она пила латте, возвращалась на метро, делала мелкие покупки?

Хьюго Блэквуд заметил ее изумление.

– Я захватил свой чай: «Mariage Frères», – сообщил он, прихлебывая из чашки. – Выпейте, успокойтесь.

Одесса моментально пришла в себя. Ей нужно не успокоиться, а получить ответы.

– Спасибо, обойдусь.

– Детали, изложенные в письме, представляются мне симптомами, – оповестил гость. – Подобные события всегда случаются трижды.

– Да, Соломон говорил.

– А, старина Эрл. Ну разумеется, – улыбнулся Блэквуд. – Очевидные факты сами по себе не содержат ничего примечательного, но если рассматривать их в совокупности, всплывают любопытные закономерности. Особенно когда речь идет о жестоких, внешне не связанных между собой преступлениях, произошедших за короткий отрезок времени.

– Откуда вы знаете Эрла Соломона? – спросила Одесса.

Вопрос гостю явно не понравился.

– Откуда я знаю Эрла?

– Давно вы знакомы? Чем вообще вы занимаетесь? И какого черта здесь творится?

– Может, сменим тему? Вы отправили мне…

– Письмо, – перебила Одесса. – Я опускаю конверт в безымянный ящик на Уолл-стрит и застаю у себя в квартире англичанина, не желающего отвечать на мои вопросы.

– Соломону следовало вас подготовить. Как поживает старина Эрл?

– Он умирает. Инсульт. Ему глубоко за восемьдесят, в таком возрасте люди давно на пенсии. Я навещаю его, он отправляет меня к вам, поэтому, будьте добры, объясните: какие махинации вы двое проворачиваете?

Блэквуд снова пригубил из чашки.

– Судя по всему, обо мне он не распространялся.

– Нет, сэр. Совершенно упустил из виду.

– Ясно. Я надеялся, он вас подготовит.

– Совершенно. Упустил. Из. Виду, – отчеканила Одесса.

– Только снабдил адресом?

– Он не в себе. Кажется, я упоминала? Говорила, что он умирает?

Блэквуд молча покачал головой.

Одесса ждала, но больше никакой реакции не последовало.

– И это все? Вам неинтересно, как он себя чувствует? Никакого сострадания, жалости, мистер Блэквуд? Вас ведь так зовут? Хьюго Блэквуд?

– Совершенно верно, мисс Хардвик.

И все, больше ни единого слова. Одесса злилась, нервничала, однако небрежное равнодушие странного посетителя задело ее за живое.

– Он в больнице. В палате интенсивной терапии.

– Какое несчастье! Для нас обоих.

Несмотря на потрясение, Одесса сумела улыбнуться:

– Так вы с ним друзья?

– Он неоднократно помогал мне. Его трудолюбие и профессионализм достойны восхищения.

– Неоднократно помогал вам? – На «вам» Одесса сделала особое ударение. – И на кого вы работаете?

– Ни на кого.

– Британское спецподразделение? Разведка?

– О, они тут абсолютно ни при чем.

Одесса решила начать сначала. Она достала удостоверение и, подойдя к Блэквуду, облокотилась на разделявший их кофейный столик.

– Вот мое удостоверение. – Она захлопнула документ. – А теперь позвольте взглянуть на ваше.

– У меня его нет.

– Нет удостоверения?

Он улыбнулся, очевидно забавляясь ее настойчивостью:

– Может, поговорим о котлах?

Интонация, с которой он произнес слово «котел», выдавала в нем выходца из другой эпохи. Одесса невольно поежилась.

– Хорошо, давайте поговорим, – заявила она, усаживаясь в кресло напротив. В конце концов, чугунки упоминались в письме. Блэквуд уже здесь, как знать, вдруг удастся выведать у него ценную информацию. – Расскажите о котлах.

– Вам известно о пало?

– Пало? – переспросила Одесса.

– Ясно. Котел – ключевой элемент в пало-майомбе, мистическом культе, чья история восходит корнями к испанской работорговле шестнадцатого столетия. Котел наполняют религиозными атрибутами и тотемными вещами просителя или объекта заклинания.

– Заклинания, – эхом повторила Одесса.

– Заклинание. Ритуал. Проклятие. Иными словами, обращение к высшим силам. Дабы воззвание увенчалось успехом и обрело полную силу, проситель, чаще всего жрица, дополняет ритуал пало атрибутикой смерти: мертвыми животными или птицами, человеческими костями.

Одесса анализировала каждое слово и пыталась определить род деятельности гостя. Религиовед? Специалист по культам?

– Суть мне понятна, – кивнула Одесса. – Это я наблюдала своими глазами. Непонятно только, являются ли убийцы последователями пало или жертвами какого-то заклинания?