Незримые

– В общем, я свалил, дал деру. И понеслось. Сплошная черная полоса. Меня как будто прокляли, заклеймили. Череда везения кончилась. Я здорово влип.

– Назовите имя, – потребовала Одесса. – Кто подбил вас выкопать тело Крошки Миа?

– Э нет. Даже не просите. Я умываю руки. Меньше скажешь – дольше проживешь, сечете? Вы заявляетесь сюда с вопросами, а по факту хотите, чтобы я подставил шею под топор. Не на того напали.

– Ведомство гарантирует вам защиту.

– Никакое ведомство меня не спасет. Если открою рот, я покойник. – Мауро затряс головой.

Внезапно в подвале погас свет.

Мауро потянулся к таймеру.

Как вдруг снова раздался шорох. На сей раз более отчетливый. Словно нечто пыталось выбраться из-под вороха белья.

Аргентинец задрожал мелкой дрожью.

Блэквуд не шелохнулся, на лице застыло бесстрастное выражение.

Мауро попятился в коридор, однако Блэквуд буквально пригвоздил его к месту. Аргентинец порывался уйти, но не мог.

Простыни зашевелились.

– Вы не коп, – пробормотал Мауро, боязливо и с ненавистью косясь на Блэквуда. – Кого вы на меня натравили?

Вопрос предназначался Одессе, но Блэквуд среагировал первым:

– Скажи, где искать ответы, и мы уйдем.

– Зло, – прошептал Мауро и бессвязно забормотал по-испански.

– Двухлетняя девочка, Мауро, – низким размеренным тоном произнес Блэквуд. – Обрела последнее пристанище. Пока ты не нарушил ее покой.

Мауро бросил затравленный взгляд на тележку и срывающимся голосом сообщил все, что знал.

На улице, удалившись на приличное расстояние от швейцаров, Одесса притиснула Блэквуда к стенке.

– Какого черта! – прошипела она, не в силах больше сдерживаться. – Что за цирк вы устроили в подвале?

– Окажите любезность, достаньте мобильный и организуйте нам транспорт.

Но Одесса не собиралась сдаваться.

– Объясните, как вы провернули этот трюк с каталкой. Шорохи, шевеление… Вы чревовещатель, вентролог? Признайтесь, вы создали тот шум?

– Мистер Эскиваль склонялся к такой версии.

– Он вообразил, что из каталки вот-вот вылезет мертвая девочка!

Блэквуд вздернул бровь:

– Может, активируете наконец телефон? Нам необходимо попасть в Ньюарк, пока еще не поздно.

Магический салон располагался в паре кварталов к востоку от Пенсильванского вокзала. Скромная витрина втиснулась между заколоченным, некогда круглосуточным магазином матрасов и мексиканским ресторанчиком, где еду продавали только навынос, а дверь украшала многообещающая табличка: «Туалет не работает».

У выгоревшей телефонной будки Одесса потянула Блэквуда за рукав:

– Надо разработать план. Легенду.

– Поясните.

– Нельзя же заявиться туда с бухты-барахты. Так мы ничего не добьемся. Это специфическая лавка, где торгуют ритуальными принадлежностями. Прикинемся туристами из Форт-Ли. Сочиним легенду. Вотремся в доверие…

– Это лишнее, – перебил Блэквуд и бесцеремонно распахнул дверь.

Прямо за порогом на раскладном стуле сидела морщинистая старуха с седыми, собранными в пучок волосами. Женщина осеклась на середине молитвы и проводила посетителей пристальным взглядом бездонных карих глаз. Одесса улыбнулась старухе, но ответной улыбки не дождалась.

Узкое пространство уходило вглубь помещения. Высокая темнокожая женщина за прилавком была сама любезность.

– Заходите, не стесняйтесь! Как поживаете?

Поверх платья на продавщице красовался передник – нелепое сочетание, шевелюру скрывал белый платок, повязанный на африканский манер. Негритянка широко улыбнулась и отложила леску с нанизанными бусинами.

– Спасибо, замечательно, – ответила Одесса.

Блэквуд же молчал как рыба.

– Ассортимент к вашим услугам. Если возникнут вопросы, обращайтесь.

– Спасибо, – пробормотала Одесса, не в силах отвести взгляд от жемчужного пирсинга на костяшках пальцев темнокожей. Очевидно, ей вменялось в обязанность выманивать деньги у наивных туристов. Одессе еще не случалось бывать в таких лавках. Забыв про Блэквуда, она принялась с интересом изучать выставленные товары.

Правую стену от пола до потолка занимали полки с маркированными изделиями: упакованные в мозаичные колбы ритуальные свечи всех цветов с длинными фитилями; пластмассовые баночки со всевозможными травами, специями, зернами, корешками – каждая снабжена подписанным ярлычком. На других полках теснились книги, брошюры, сборники аффирмаций, камни, гадальные карты. В уголке благоухали церковные и обрядовые масла, мыло, ароматические смолы и ладан.

Полка поменьше отводилась под любовные эликсиры и афродизиаки, а также диковинные свечки в форме вагин и пенисов. На уровне глаз помещались восковые палочки и смеси для ванн, сулившие исцеление от всех болезней, снятие порчи и заговора, наложение проклятия, удачу в любви и финансовое благополучие. Помимо везения и богатства, специальные свечи обещали избавить от проблем с законом и выиграть судебные тяжбы. На человечках из красного воска, застывших в молитвенной позе, значилось: «Подаяние предкам».