Незримые тени

– Добрый день! Чем могу помочь? Желаете прокатиться? Я подберу вам самую смирную лошадку, если вы никогда не сидели в седле, или же, напротив, посоветую горячего породистого скакуна, если вы опытный наездник! В любом случае мы дадим вам хорошего инструктора, который поможет освоиться и, как говорится, не позволит вылететь из седла! – выпалил он заученным тоном.

– Благодарю, вы очень любезны, – начала девушка. – Сейчас мне лошадь не понадобится, но я хочу узнать подробнее о ферме. Она мне очень понравилась.

Было видно, что он разочарован, но старательно сохранял улыбку.

– Жаль, ведь у нас превосходные лошади. К нам приезжают издалека, чтобы с ними познакомиться. А что вы хотите узнать?

– Меня интересует история этого места и его владельцев.

Юноша снова растянул рот в улыбке.

– Так вам в музей? Я сразу не понял.

– Именно. Он ведь открыт?

– Конечно! Оплата здесь на кассе, осмотр начинается чуть дальше. Следуйте по указателям на первом этаже, а затем поднимайтесь по лестнице на второй этаж. Есть небольшой лифт, можете воспользоваться им.

– Нет, благодарю.

– Вот подарочные буклеты на память о нашей ферме. Если передумаете и захотите взять лошадь, я с радостью помогу.

Расплатившись, Анна поблагодарила юношу и развернула один из буклетов. Он пестрел фотографиями владельцев и описывал краткую историю создания усадьбы.

Каменный дом возвели еще в конце XVIII столетия. Принадлежал он одному богатому семейству, которое жило доходами от торговли и сельского хозяйства. Прежде здесь обильно росли сады, но сейчас от них мало что осталось. Разведением же породистых лошадей занялся последний представитель семьи Антоний. Первое время дела шли неплохо, но затем после ряда трагических событий хозяйство продали за долги, а ферма отошла банку. Сейчас она принадлежит муниципалитету, часть средств на ее поддержание поступает из городского бюджета.

Анна закрыла буклет, думая о чем-то. Взгляд ее рассеянно перемещался с одного предмета на другой. Она прошла столовую, библиотеку и кухню. Везде царил порядок.

Время здесь словно застыло.

Усадьба все еще хранила дух ушедших столетий. Девушка не видела ее в своих снах, поэтому не могла сказать, насколько достоверной была обстановка. Но здесь все еще оставались бронзовые светильники, потертые медные ручки на окнах и дверях, высокие резные шкафы для посуды, печи и камины, выложенные голубой и кремовой плиткой.

Владельцы усадьбы напоминали о себе, безмолвно взирали с фотографий и портретов. Можно представить, как здесь становилось уютно, стоило зажечь огонь в очаге или расставить всюду горящие свечи.

Анна поднялась на второй этаж.

Длинный, довольно просторный коридор расходился в две стороны. Девушка оперлась на стену, и вдруг знакомое чувство захлестнуло ее. Она глубоко вздохнула, и тут же над ее головой пронесся холодный поток воздуха.

Не переставая глубоко дышать, девушка медленно пошла по коридору, чуть вытянув руку вперед, прислушиваясь к своим ощущениям, пока не оказалась у открытой двери, где и остановилась.

В глубине комнаты Анна увидела большую кровать, несколько столиков и диванчик. Они были отделены красным шнуром от остальной части комнаты. Девушка вошла внутрь. Сердцебиение усилилось.

Окна были открыты и гулял сильный сквозняк, но казалось, будто ей совсем нечем дышать. Из комнаты в небольшой кабинет вела открытая дверь, и Анна немедленно направилась туда, следуя внутреннему порыву.

В кабинете было единственное окно, довольно большое, у которого располагались бюро и письменный стол со стулом. Вдоль стен тянулись застекленные полки с книгами, но сейчас они совсем не интересовали Анну. И хотя стол также отделял красный шнур, ей это не помешало. Она перешагнула через него и внезапно тяжело опустилась на стул, будто силы оставили ее.

Девушка коснулась ладонями шероховатой поверхности стола, испещренную мелкими царапинами. И тут же все изменилось: за окном повалил снег и завыла метель. Запахло горячим воском и шоколадом. В соседней комнате заплакал ребенок, но вскоре замолчал, словно его кто-то взял на руки, чтобы успокоить.

Анна посмотрела на свои руки.

Они принадлежали не ей.

На тонких пальцах появились два кольца: одно обручальное, а второе с изумрудом. Анна подняла голову: в оконном стекле напротив возникло бледное лицо в обрамлении вьющихся темных волос. Она сразу узнала это лицо, хотя оно и изменилось с тех пор, как впервые его увидела.

Огромные глаза смотрели не мигая, а затем рука дернулась и смяла исписанный лист бумаги.

Анна ощутила сильный страх или, скорее, ужас, сменившийся яростью, но сразу поняла, что это были не ее эмоции, а той, за кем она наблюдала. Девушка в отражении швырнула бумажный комок в угол и разразилась рыданиями.

Анна ощутила всю глубину ее тоски и беспредельного страдания.

– Расскажи мне, – шепнула она. – Что происходит?

Крик изнутри нарастал и, достигнув своего апогея, оборвался.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Исчезли метель, письменные принадлежности и стопка бумаги.

За окном по прежнему шелестела листва и доносился птичий гомон.