Незваный гость

Я продолжаю неопределенно кивать, не понимая, что происходит. Мое внимание привлекает второй мужчина. Он маленький, худой и похож на насекомое. На носу очки. Густые рыжие волосы еще не потеряли цвета, хотя ему, наверное, под пятьдесят.

– А это Питер Каттон, – продолжает отец. – О котором, я уверен, ты слышал.

Теперь я узнаю. И понимаю, зачем мы здесь собрались. Мне это не нравится. Но в то же время я могу понять, почему все это происходит.

Мы пожимаем друг другу руки и рассаживаемся, пока отец выходит в коридор и сообщает своей экономке, миссис Флинт, что она может идти домой. Когда мы остаемся одни, он начинает объяснять по порядку.

– Во-первых, прежде чем мы продолжим, мне надо прояснить некоторые вопросы для моей жены и Чарльза, – его глаза, как лазеры, впиваются в меня. – Чарльз, не думаю, что есть необходимость говорить тебе, как удивительно глупо было позволять полиции допрашивать тебя без присутствия адвоката. Джейкоб здесь, чтобы разобрать с тобой, как правильно вести себя в подобных случаях, если и когда они произойдут в будущем, но я думаю, что он согласится, если я скажу так: есть сомнения – звони ему. Если полиция приезжает и просит побеседовать с тобой или Титусом – звони ему. Если они просят тебя или Титуса явиться в участок по любой причине – звони ему. Понятно?

Я слабо киваю, только чтобы положить конец ледяному взгляду, которым он впился в меня.

– Хорошо. Теперь, Питер здесь, скажем, в деликатной роли.

Я чувствую, как мама неуютно ерзает в своем кресле. Похоже, она не одобряет мистера Каттона. И я ее не виню.

– Ранее в этом году Питера обвиняли в преступлении. Он доказал свою невиновность, и благодаря некоторым аккуратным маневрам его дело не ушло в суд. В то время как другие люди – некоторых вы знаете лично – в итоге отправились в тюрьму. Разница в том, что Питер был достаточно мудрым и обратился ко мне, чтобы узнать, что можно сделать. Он вместе с другим ключевым фигурантом, которого следует оставить безымянным, видел картину в целом. Он понимал, что мир не делится на черное и белое, на добро и зло – все это бессильная слюнявая чушь, которую система правосудия скармливает обществу. И, к счастью, связи, которые у него имеются, и люди, которых он знает, возможно, окажутся очень полезными в решении твоей, эм, маленькой проблемы.

В ответ на отцовский монолог Питер кивает и улыбается мне. Это делает его похожим на вампира.

– Ваш отец прав. Если мы объединим свои ресурсы – а помяните мои слова, наши ресурсы значительны, мы вполне уверенны, все пройдет именно так… ну, так, как нам хотелось бы.

На это я хмурюсь, слегка сбитый с толку.

– Я так понимаю, мой отец рассказал вам, что произошло? Рейчел, наша… за неимением лучшего слова, подруга, арестована за убийство моего мужа. Она призналась. Скорее всего, ей предъявят обвинения и посадят в тюрьму, – теперь я перевожу взгляд на отца. – Я порядком озадачен, почему все это необходимо?

К моему удивлению отец кивает маме, которая вежливо прокашливается.

– Это из-за меня.

Теперь моя очередь таращиться на нее.

– Что ты имеешь в виду?

Она вздыхает, затем поджимает губы, явно решая, как сформулировать ответ. Наконец она говорит:

– Я звонила твоему отцу перед тем, как он сел в самолет. По поводу… по поводу своих опасений.

– Каких опасений? – спрашиваю я, переводя взгляд с мамы на отца, остро осознавая присутствие двух посторонних, наблюдающих за очень личной семейной ситуацией.

– Это, в некоторой степени, суть дела и причина, по которой мы все здесь, – говорит отец. – И мы дойдем до этого. Но сначала важно, чтобы ты рассказал нам все, что произошло, все, что ты делал в тот день, все, что Титус делал в тот день, и как получилось, что твой муж оказался на полу с ножом в груди.

Последние слова немного шокируют меня, и я чувствую, как на несколько секунд возвращается головокружение, сбивающее с толку искажение чувства равновесия. Я с трудом выдавливаю слова:

– Я… э… ну… я только что рассказал вам, что произошло. Наша подруга из книжного клуба, Рейчел, зарезала Мэттью за столом во время ужина. Она просто явилась без предупреждения. Сказала, что ей нужно поговорить с нами о чем-то. Признаться, все это было весьма абсурдно.

Отец морщит лоб, пристально глядя на меня.

– И какой у нее мотив?

Я едва пожимаю плечами.

– Думаю… думаю, она могла влюбиться в Мэттью. Было несколько случаев, особенно во время нашего отпуска в Хэмптонс, когда ее действия… ну, у меня возникло ощущение, что она хотела завести с ним роман, а он отверг ее попытки.

После этого на несколько секунд воцаряется тишина, а потом отец говорит:

– А Титус?

Внутри что-то обрывается.

– А что с ним? – спрашиваю я, стараясь сохранять голос ровным и убедительным.

– Как он вписывается во все это?

Я обдумываю вопрос. Обдумываю множество вариантов ответов. Затем говорю со всей уверенностью, которую могу собрать:

– Никак. Он не имеет к этому никакого отношения.

Отец хмурится сильнее, а когда говорит, его голос даже ниже и тише, чем раньше.

– Думаю, это первый раз с твоего детства, когда ты мне нагло врешь.