Так вот кто лучшей жизни ищет! - воскликнул он писклявым сдавленным голосом, когда прищурился и Киркаса разглядел. - Ну, садись, садись, поведай нам, какой ты нашу жизнь находишь. Забыл представиться: я - Гирневас Превосходный, вождь туниев, а это мой славный народ - наполовину богатый, наполовину нищий. История наша такова: прежде были мы все бедные, голодали, мучились, судьбу кляли, а потом дед мой придумал одну штуку: отобрать у тех, кто послабее, и отдать тем, кто посильнее. Они, мол, и есть самые достойные, а слабаки пусть мрут, туда им и дорога.
-
Так ведь это жестоко, - сказал Киркас. - По мне, уж лучше всем вместе превозмогать нужду, друг друга ободряя и поддерживая, чем пировать за чужой счёт.
-
Да брось, - ответил вождь. - У нас кого ни спроси, тебе всякий скажет, что за хорошую жизнь, за жратву и бабу, он кого угодно прирежет. И будет прав, потому что, дорогой пришелец, таков Закон Жизни: сильный торжествует, слабый мрёт. Сильный наслаждается благами, слабый терпит нужду. Ты, я вижу, силен - так живи с нами. Будет тебе и юрта расписная, и баба мясистая, и жратвы - воз, и все удовольствия, что только возможны. Хочешь богатства - вот тебе богатство. Хочешь власти - пожалуйста, иди ко мне в помощники. Лучшей жизни, чем у нас, ты нигде не найдёшь. Ну, так что думаешь?
-
Нет, - покачал головой Киркас. - Не такой жизни я искал. Ты назвал меня сильным, Гирневас, да видно, ввели тебя в заблуждение широкие мои плечи и грудь колесом. Не жажду я ни власти, ни богатства, да и жратвы мне нужно совсем чуть- чуть. Я не силен, Гирневас, я - тот, кого зовёшь ты слабым. В племени своём я был посмешищем, оттого что хотел знать, почему несправедлива наша жизнь и как её исправить. Называли меня мальчишкой, дитятком неразумным, убеждали, что когда вырасту - всё пойму, однако вырос я, и по- прежнему ничего понять не мог. Каждый, с кем говорил я, уверен был, что дай ему жратвы, богатства, власти - и будет он велик и счастлив. А между тем, гляжу я на тебя сейчас, о Гирневас, и вижу, что это не так. Взгляни на себя: ты и твои подручные ограбили народ, расселись каждый на своей куче сокровищ, назвали себя сильными, чтоб оправдать произвол - да что с того? Помрёшь ты, и что от тебя останется? Куча объедков? Мёртвое золото? Ты слишком много взял себе, Гирневас - вдесятеро против того, что можешь поглотить за всю жизнь. В гордыне своей ты счёл свою утробу бездонной - это не так. Ты не чудовище из древних легенд, ты - обычный конгар, и не силен ты в моих глазах, а слаб.