Нф-100: Изобретатель смысла

Теперь мы подходим к тому, зачем вы здесь. Видите ли, Торакайская бойня понемногу затихает. Именно так: наши эксперты дают ей ещё месяца три. Что будет потом? Ну, это легко: разорится, по меньшей мере, двадцать восемь заводов (мелкие предприятия я, чтобы не шокировать вас цифрами, в расчёт не беру), а это для сотен тысяч людей равноценно падению за черту бедности. Понимаете? Горстка конгаров - каждый день, и сотни тысяч землян - одним махом! Мы, Совет директоров Торакайской бойни, этого допустить не можем. Не буду врать: виною тому не одни соображения гуманности, заботимся мы и о собственной прибыли, но кто скажет, что сочетать полезное с приятным - плохо?

И потому мы хотим, чтобы Торакайская бойня продолжилась. Потому- то нам и нужны вы. Потому что вы, Гиркас - Дун Сотелейнен, человек, слова которого конгары будут слушать очень внимательно. Скажите им, что в Торакайской бойне есть смысл - и вы никогда ни в чём не будете нуждаться. Более того, я лично позабочусь о том, чтобы ваше решение выглядело поступком героя. Даю честное слово!

Ну, не стесняйтесь, я же вижу, что вы всегда хотели быть героем. Это у вас на лице написано. Вас ведь никто не принимает всерьёз, так ведь? А вы можете доказать обратное, прямо сейчас. Докажите всем, что вы - настоящий человек, не какая- то пустышка. Совершите Поступок. Спасите всеобщее благосостояние. Ради гуманности, ради человечества.

-  Как?  - спросил Гиркас.

-  Да очень просто,  - ответил Крампфусс.  - Я уже объяснил вам: скажите конгарам, что Торакайская бойня по- прежнему полна смысла. Если надо - придумайте этот смысл. Пусть она продолжается - вам, что, жалко, что ли?

-  А почему они меня послушают?

-  Потому что вы - Дун Сотелейнен.

-  Да что это такое, чёрт возьми?  - разозлился Гиркас.  - Мне все говорят: Дун Сотелейнен, Дун Сотелейнен! Объяснил бы кто- нибудь, что это значит?

-  А зачем вам знать?  - улыбнулся Крампфусс.  - Что от этого изменится? Напротив, вам проще будет сделать то, что нужно, если вы не будете знать ничего.

Сказав так, он ушёл.

На следующее утро Гиркаса посетила Седьмая. Тюремное заключение - а её, как и Гиркаса, тоже упекли на время в "санаторий" - не сказалось на уверенности, с которой она несла на плечах свою прелестную головку.

-  Ну, здравствуйте,  - улыбнулась она Гиркасу.  - Как самочувствие?

-  Ничего,  - сказал Гиркас.  - Это какая- то странная ирония, понимаете? Ещё вчера я не мог решить, какой носок надеть, чёрный или серый, а сегодня должен сказать, продолжаться или нет грандиозной войне. Есть от чего призадуматься!

-  И что вы решили?  - спросил перфекта мягким грудным голосом - голосом бесконечно терпеливой старшей сестры.

-  Пока не знаю,  - ответил Гиркас.  - А как вы? Насколько я понимаю, история с Восьмой...

-  Тсс,  - Седьмая поднесла палец к губам.  - Ваша проблема сейчас куда важнее.

-  Ну да,  - сказал Гиркас.  - Это уж точно.

-  Вот именно,  - сказала перфекта, словно не заметив сарказма.  - Я знаю, чего от вас требует Крампфусс. Мне жаль, что всё так кончилось.

-  Жаль?  - фыркнул Гиркас.  - Жаль! Подумать только, вам жаль! А обо мне вы подумали? Спросили вы себя хоть на секунду: при чём здесь я? Почему именно я должен это решать? Каким образом меня это касается, а? Во что вы меня, чёрт возьми, втянули?!

Говоря это, Гиркас почти кричал. Наконец он выдохся, смолк и уставился на перфекту горящими глазами.

-  Поверьте мне, Гиркас,  - заговорила она, тщательно выбирая слова.  - Когда я писала вам письмо, я и не думала о том, что всё так обернётся. Мы в Арке не подозревали, что эксплуатация Торакайской бойни зашла так далеко. Но что вы планируете предпринять?

-  В связи с чем?