Ни дня без тебя

«Что-то еще?»

От боли и гнева у нее потемнело в глазах. Жаль, что теперь на столах нет наколки для чеков, чтобы воткнуть ему в грудь, или пресс-папье, чтобы запустить ему в башку, или…

Уинни зажмурилась, злость победила боль.

«Она все осилит».

Это может стоить ей любимой работы, но такую цену она готова заплатить.

Она спустилась в фойе.

Тина с улыбкой подняла глаза, но улыбка застыла у нее на губах.

– Все в порядке?

– Соедините меня, пожалуйста, со строительной фирмой Брадфорда.

Тина, не говоря ни слова, набрала номер.

– Мистер Брадфорд? Это Уинни Стивенс. Заказ на «Виллу Лоренцо» претерпел изменения. – И объяснила суть. – Вы можете доставить весь необходимый материал?

– Разумеется.

– Замечательно. За месяц управитесь с работой?

– Конечно.

– Когда начнете?

– Понедельник устроит?

– Прекрасно.

Уинни положила трубку.

– О господи, Уинни! – Тина опустилась на стул. – Что вы натворили?

– Это не я, а он. Он подстрекает людей к ответным действиям. Неудивительно, что месть ходит за ним по пятам. – Она горько усмехнулась. – Я намерена насладиться каждой минутой следующего месяца.

И ушла, чтобы не показать своих слез.

Спустя месяц

Войдя в фойе, Уинни обшарила глазами все углы. Тина следила за ней из-за конторки ресепшен. Повернувшись к Тине, Уинни выжала из себя улыбку, хотя способность искренне улыбаться покинула ее уже с месяц. Тина поморщилась, и Уинни поняла, что искренняя улыбка к ней не вернулась.

Тина кашлянула и спросила:

– Ксавьер сообщил вам время прилета?

От того, что она услышала его имя, сердце подскочило. Целый месяц она пылала гневом. Возможно, следующий проведет в слезах.

– Они будут здесь в половине четвертого.

После сегодняшнего дня она, скорее всего, никогда больше его не увидит.

Можно подвести лошадь к воде, но заставить пить невозможно. Ты можешь отдать мужчине свое сердце, но не сможешь заставить его принять этот дар.

И в эту минуту на подъездной дорожке появился лимузин.

Как бы она ни старалась, но волнение побороть не удалось, когда Луис и Ксавьер вышли из машины. Сквозь стеклянные двери их с Ксавьером взгляды на секунду встретились, но он не улыбнулся, а его глаза ничего ей не сказали.

Он – ее хозяин, и она будет почтительна с ним. Уинни подняла повыше голову.

Итак, вперед.

Луис ворвался в фойе, кинулся к Уинни и обхватил ее за талию.

– Tia Уинни, знаешь, что мы делали в Сиднее? Я тебе расскажу. – И посмотрел вокруг. – А здесь все по-другому.

Уинни встала на колени и обняла его.

– Конечно, расскажешь. Мне не терпится узнать. – Она чуть отстранила его и с восхищением произнесла: – Да ты за месяц вырос на целый дюйм!

Она встала. Рядом с Луисом появился Ксавьер.

– Добрый день, мистер Рамос. Надеюсь, путешествие было удачным?

Он прищурился, окинул взглядом фойе и холодно кивнул:

– Весьма удачно, спасибо.

– Tia Уинни, а где я буду играть?

Луис стоял в дверях прежней гостиной, которая теперь превратилась в современную столовую. У мальчика вытянулось личико.

– Ты сможешь играть у меня в саду с Блейком и Хитом. Они тебя заждались.

Он радостно подпрыгнул и убежал.

Уинни повернулась к Ксавьеру:

– Вы наверняка хотите пройти в свою комнату и отдохнуть.

– Ошибаетесь, я рассчитывал на пятичасовой чай в гостиной.

С невинным выражением лица она объяснила:

– Боюсь, что теперь мы не пьем чай в пять часов. Опыт оказался неудачным, и поэтому мы подумали, что не стоит больше этого делать.

Хотя чай для мальчиков она все-таки накрыла в саду. Но ему она этого не скажет. Сад принадлежит ей, а мотель – ему.

У Ксавьера перекосилось лицо, когда он оглядел фойе.

– Что вы сделали?

– Ремонт в соответствии с вашим планом. – Его первоначальным планом, где все было единообразным, в отличие от испанских мотивов, предложенных ею. – Как видите, цветовая гамма ненавязчивая, голубовато-серая. Приятно и нейтрально.

Он указал на верхний свет:

– Ваш проект забирает весь свет из помещения.

– Ваш проект, не мой. – Она приторно улыбнулась. – Ваш мотель, не мой.

Тина наблюдала развернувшуюся перед ней сцену с таким видом, как смотрят на автомобильную аварию.

Ксавьер подошел к двери в новую гостиную-столовую… и застыл. А когда повернулся к Уинни, то лицо его было чернее тучи.

– Что это такое? Это… это просто ужасно!

– Ничего подобного. На «Вилле Лоренцо» у нас новый лозунг. Все подчинено эффективности… и чем менее броско, тем лучше. Вы сказали, что хотите столовую. Вот, пожалуйста.

– Гостям негде посидеть после обеда.

– «Вилла Лоренцо» не подает обеды, поэтому это излишне.

– Где будет играть Луис?

– Ваша смета не включала детскую игровую комнату. Я решила, что это тоже излишне.

Уинни ждала, что он прямо сейчас ее уволит. Пусть подождет – у нее припасено для него кое-что еще, так сказать pièce de résistance[4], вишенка на торте. К тому же она хочет многое ему сказать. Но скажет она ему это при личной беседе, не перед Тиной, которая таращит на них глаза, и не перед постояльцами, которые могут появиться.

Уинни улыбнулась ему дежурной улыбкой – практиковалась перед зеркалом целый месяц.

– Хотите осмотреть весь мотель?