Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

Песня о друге

Если друг оказался вдруг

И не друг и не враг, а — так…

Если сразу не разберешь,

Плох он или хорош,—

Парня в горы тяни — рискни!

Не бросай одного его!

Пусть он в связке одной с тобой —

Там поймешь, кто такой.

Если парень в горах — не ах,

Если сразу раскис и — вниз,

Шаг ступил на ледник и — сник,

Оступился — ив крик,—

Значит, рядом с тобой — чужой.

Ты его не брани — гони:

Вверх таких не берут, и тут

Про таких не поют.

Если ж он не скулил, не ныл,

Пусть он хмур был и зол, но — шел,

А когда ты упал со скал,

Он стонал, но — держал;

Если шел он с тобой, как в бой,

На вершине стоял, хмельной,—

Значит, как на себя самого,

Положись на него.

Ямщик

Я дышал синевой,

Белый пар выдыхал…

Он летел, становясь облаками.

Снег скрипел подо мной,

Поскрипев — затихал,

А сугробы прилечь завлекали.

И звенела тоска,

Что в безрадостной песне поется,

Как ямщик замерзал

В той глухой незнакомой степи…

Усыпив,

Ямщика

Заморозило желтое солнце.

И никто не сказал:

— Шевелись, подымайся, не спи!

Я шагал по Руси —

До макушек в снегу,

Полз, катился,

Чтоб не провалиться.

Сохрани и спаси!

Дай веселья в пургу!

Дай не лечь, не уснуть,

Не забыться.

Тот ямщик-чудодей

Бросил кнут и —

Куда ему деться?! —

Помянул о Христе,

Ошалев от заснеженных верст.

Он, хлеща лошадей,

Мог бы этим немного

Согреться…

Ну, а он в доброте их жалел,

И не бил,

И замерз.

Отраженье свое

Увидал в полынье —

И взяла меня оторопь:

В пору б

Оборвать житие,

Я по грудь во вранье!

Выпить штоф напоследок —

И в прорубь.

Хоть душа пропита —

Ей там, голой, не выдержать

Стужу.

В прорубь надо да в омут,

Но — сам, а не руки сложа.

Пар валит изо рта…

Эх, душа моя рвется наружу!

Выйдет вся — схороните,

Зарежусь — снимите с ножа.

Снег кружит над землей,

Над страною моей.

Мягко стелет, в запой

Зазывает…

Ах, ямщик удалой!

Пьет и хлещет коней!

А не пьяный ямщик замерзает…

Притча о Правде

В подражание Булату Окуджаве

Нежная Правда в красивых одеждах ходила,

Принарядившись для сирых, блаженных, калек,—

Грубая Ложь эту Правду к себе заманила:

Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.

И легковерная Правда спокойно уснула,

Слюни пустила и разулыбалась во сне,—

Грубая Ложь на себя одеяло стянула,

В Правду впилась — и осталась довольна вполне.

И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью:

«Баба как баба, и что ее ради радеть?!» —

Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,—

Если, конечно, и ту и другую раздеть.

Выплела ловко из кос золотистые ленты

И прихватила одежды, примерив на глаз;

Деньги взяла, и часы, и еще документы,—

Сплюнула, грязно ругнулась — и вон подалась.

Только к утру обнаружила Правда пропажу —

И подивилась, себя оглядев делово:

Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу,

Вымазал чистую Правду, а так — ничего.

Правда смеялась, когда в нее камни бросали:

«Ложь это все, и на Лжи одеянье мое…»

Двое блаженных калек протокол составляли

И обзывали дурными словами ее.

Стервой ругали ее, и похуже, чем стервой,

Мазали глиной, спустили дворового пса…

«Духу чтоб не было, — на километр сто первый

Выселить, выслать за двадцать четыре часа!»

Тот протокол заключался обидной тирадой

(Кстати, навесили Правде чужие дела):

Дескать, какая-то мразь называется Правдой,

Ну а сама — пропилась, проспалась догола.

Чистая Правда божилась, клялась и рыдала,

Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах,—

Грязная Ложь чистокровную лошадь украла —

И ускакала на длинных и тонких ногах.

Некий чудак и поныне за Правду воюет,—

Правда, в речах его правды — на ломаный грош:

«Чистая Правда со временем восторжествует,—

Если проделает то же, что явная Ложь!»

Часто, разлив по сто семьдесят граммов на брата,

Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.

Могут раздеть, — это чистая правда, ребята,—

Глядь — а штаны твои носит коварная Ложь.

Глядь — на часы твои смотрит коварная Ложь.

Глядь — а конем твоим правит коварная Ложь.

«На границе с Турцией или Пакистаном…»

На границе с Турцией или Пакистаном

Полоса нейтральная. Справа, где кусты,—

Наши пограничники с нашим капитаном.

А на левой стороне — ихние посты.

А на нейтральной полосе цветы —

Необычайной красоты!

Капитанова невеста жить решила вместе.

Прикатила, говорит: — Милый! то да се…—

Надо ж хоть букет цветов подарить невесте —

Что за свадьба без цветов? Пьянка, да и все!

А на нейтральной полосе цветы —

Необычайной красоты!

К ихнему начальнику, точно по повестке,

Тоже баба прикатила — налетела блажь.

Тоже: — Милый, — говорит, только по-турецки,—

Будет свадьба, — говорит, — свадьба — и шабаш!

А на нейтральной полосе цветы —

Необычайной красоты!

Наши пограничники — храбрые ребята —

Трое вызвались идти, с ними — капитан.

Разве ж знать они могли про то, что азиаты

Порешили в ту же ночь вдарить по цветам?

Ведь на нейтральной полосе цветы —

Необычайной красоты!

Пьян от запаха цветов капитан мертвецки,

Ну, и ихний капитан тоже в доску пьян.

Повалился он в цветы, охнув по-турецки,

И, по-русски крикнув: — Мать… — рухнул капитан.

А на нейтральной полосе цветы —

Необычайной красоты!

Спит капитан, и ему снится,

Что открыли границы, как ворота в Кремле.

Ему и на фиг не нужна была чужая заграница —

Он пройтиться хотел по ничейной земле.