Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

Ты ж, очистившись, должен спуститься —

Пар с грехами расправится сам.

Не стремись прежде времени к душу,

Не равняй с очищеньем мытье,—

Надо выпороть веником душу,

Нужно выпарить смрад из нее.

Исцеленьем от язв и уродства —

Этот душ из живительных вод,

Это словно возврат первородства.

Или нет — осушенье болот.

Здесь нет голых — стесняться не надо,

Что кривая рука да нога.

Здесь — подобие райского сада:

Пропуск тем, кто раздет донага.

И, в предбаннике сбросивши вещи,

Всю одетость свою позабудь:

Одинаково веничек хлещет,

Как ты там ни выпячивай грудь!

Все равны здесь единым богатством,

Все легко переносят жару,—

Здесь свободу и равенство с братством

Ощущаешь в кромешном пару.

Загоняй поколенья в парную

И крещенье принять убеди!

Лей на нас свою воду святую —

И от варварства освободи!

Благодать или благословенье

Ниспошли на подручных твоих —

Дай им, Бог, совершить омовенье,

Окунаясь в святая святых!

Смотрины

Там у соседа пир горой

И гость солидный, налитой.

Ну, а хозяйка — хвост трубой —

Идет к подвалам.

В замок врезаются ключи,

И вынимаются харчи,

И с тягой ладится в печи,

И с поддувалом.

А у меня сплошные передряги —

То в огороде недород, то скот падёт,

То печь чадит от нехорошей тяги,

А то щеку на сторону ведет.

Там у соседа мясо в щах,

На всю деревню хруст в хрящах.

И дочь-невеста вся в прыщах —

Дозрела, значит.

Смотрины, стало быть, у них,—

На сто рублей гостей одних,

И даже тощенький жених

Поет и скачет.

А у меня цепные псы взбесились,—

Средь ночи с лая перешли на вой,

И на ногах моих мозоли прохудились

От топотни по комнате пустой.

Ох! У соседа быстро пьют.

А что не пить, когда дают?

А что не петь, когда уют

И не накладно?

А тут вон — баба на сносях,

Гусей некормленных косяк,

Да дело, в общем, не в гусях,

А всё неладно.

Тут у меня постены появились,

Я их гоню и так, и сяк — они опять.

Да в неудобном месте чирей вылез,

Пора пахать, а тут — ни сесть, ни встать.

Сосед малёночка прислал —

Он от щедрот меня позвал.

Ну, я, понятно, отказал,

А он — сначала.

Должно, литровую огрел,

Ну и, конечно, подобрел.

И я пошел — попил, поел —

Не полегчало.

И посредине этого разгула

Я пошептал на ухо жениху.

И жениха как будто ветром сдуло,

Невеста, вон, рыдает наверху.

Сосед орет, что он — народ,

Что основной закон блюдет,

Мол, кто не ест, тот и не пьет,

И выпил кстати.

Все сразу повскакали с мест…

Ну, тут малец с поправкой влез:

«Кто не работает — не ест,

Ты спутал, батя!».

А я сидел с засаленною трешкой,

Чтоб завтра гнать похмелие мое,

В обнимочку с обшарпанной гармошкой.—

Меня и пригласили за нее.

Сосед другую литру съел —

И осовел, и опсовел.

Он захотел, чтоб я попел,—

Зря, что ль, поили?

Меня схватили за бока

Два здоровенных паренька:

«Играй, паскуда, пой, пока

Не удавили!»

Уже дошло веселие до точки,

Уже невеста брагу пьет тайком,

И я запел про светлые денечки,

Когда служил на почте ямщиком.

Потом у них была уха

И заливные потроха,

Потом поймали жениха

И долго били,

Потом пошли плясать в избе,

Потом дрались не по злобе

И все хорошее в себе

Доистребили.

А я стонал в углу болотной выпью,

Набычась, а потом и подбочась,

И думал я, — а с кем я завтра выпью

Из тех, с которыми я пью сейчас?

Наутро там всегда покой

И хлебный мякиш за щекой,

И без похмелья перепой,

Еды навалом.

Никто не лается в сердцах,

Собачка мается в сенцах,

И печка — в синих изразцах

И с поддувалом.

А у меня и в ясную погоду

Хмарь на душе, которая горит.

Хлебаю я колодезную воду,

Чиню гармошку, а жена корит.

Товарищи ученые

— Товарищи ученые! Доценты с кандидатами!

Замучились вы с иксами, запутались в нулях!

Сидите, разлагаете молекулы на атомы,

Забыв, что разлагается картофель на полях.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь

И корни извлекаете по десять раз на дню.

Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,

Пока сгниёт, заплесневет картофель на корню!

Автобусом до Сходни доезжаем,

А там — рысцой, и не стонать!

Небось, картошку все мы уважаем,

Когда с сольцой ее намять!

Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль

С лопатами проявите здесь свой патриотизм.

А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,

Собак ножами режете, а это — бандитизм.

Товарищи ученые, кончайте поножовщину,

Бросайте ваши опыты, гидрит и ангидрит!

Садитесь вон в полуторки, валяйте к нам,

в Тамбовщину,

А гамма-излучение денек повременит.

На полуторке к Тамбову подъезжаем,

А там — рысцой, и не стонать,

Небось, картошку все мы уважаем,

Когда с сольцой ее намять!

К нам можно даже с семьями,

с друзьями и знакомыми.

Мы славно здесь разместимся, и скажете потом,

Что бог, мол, с ними, с генами!

Бог с ними, с хромосомами!

Мы славно поработали и славно отдохнем.

Товарищи ученые. Эйнштейны драгоценные,

Ньютоны ненаглядные, любимые до слез!

Ведь лягут в землю общую останки наши бренные.

Земле — ей все едино: апатиты и навоз.

Автобусом до Сходни доезжаем,

А там — рысцой, и не стонать!

Небось, картошку все мы уважаем,

Когда с сольцой ее намять!

Так приезжайте, милые, рядами и колоннами.

Хотя вы все там химики и нет на вас креста,

Но вы же там задохнетесь за синхрофазотронами —

А здесь места отменные, воздушные места!

Товарищи ученые! Не сумлевайтесь, милые:

Коль что у вас не ладится — ну, там, не тот аффект,—