Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

Мы мигом к вам заявимся с лопатами и вилами,

Денечек покумекаем — и выправим дефект.

Инструкция перед поездкой за рубеж

Я вчера закончил ковку,

Я два плана залудил,—

И в загранкомандировку

От завода угодил.

Копоть, сажу смыл под душем,

Съел холодного язя

И инструктора послушал,

Что там можно, что нельзя.

Там, у них, пока что лучше бытово.

Так чтоб я не отчебучил не того,

Он мне дал прочесть брошюру, — как наказ,

Чтоб не вздумал жить там сдуру как у нас.

Говорил со мной, как с братом,

Про коварный зарубеж,

Про поездку к демократам

В польский город Будапешт.

«Там, у них, уклад особый,—

Нам — так сразу не понять.

Ты уж их, браток, попробуй

Хоть немного уважать.

Будут с водкою дебаты — отвечай:

«Нет, ребята-демократы! Только чай».

От подарков их сурово отвернись,—

«У самих добра такого — завались».

Он сказал: «Живя в комфорте —

Экономь, но не дури.

И, гляди, не выкинь фортель,

С сухомятки не помри!

В этом чешском Будапеште —

Уж такие времена.

Может, скажут «пейте-ешьте»,

Ну, а может, — ни хрена».

Ох, я в Венгрии на рынок похожу,

На немецких на румынок погляжу!

«Демократки, — уверяли кореша,—

Не берут с советских граждан ни гроша».

«Буржуазная зараза

Всюду ходит по пятам.

Опасайся пуще глаза

Ты внебрачных связей там.

Там шпионки с крепким телом.

Ты их в дверь — они в окно!

Говори, что с этим делом

Мы покончили давно.

Могут действовать они не прямиком:

Шасть в купе — и притворится мужиком,

Л сама наложит тола под корсет.

Проверяй, какого пола твой сосед!»

Тут давай его пытать я:

«Опасаюсь — маху дам!

Как проверить — лезть под платье?

Так схлопочешь по мордам…»

Но инструктор — парень дока,

Деловой — попробуй срежь!

И опять пошла морока

Про коварный зарубеж.

Популярно объясняю для невежд:

Я к болгарам уезжаю — в Будапешт.

Если темы там возникнут — сразу снять.

Бить не нужно, а не вникнут — разъяснять!

Я по-ихнему ни слова,

Ни в дугу и ни в тую!

Молоток мне — дак я любого

В своего перекую.

Но ведь я не агитатор,

Я — потомственный кузнец.

Я к полякам в Улан-Батор

Не поеду, наконец.

Сплю с женой, а мне не спится: «Дусь, а Дусь…

Может, я без заграницы обойдусь?

Я ж не ихнего замеса — я сбегу,

Я на ихнем ни бельмеса, ни гугу!»

Дуся дремлет, как ребенок,

Накрутивши бигуди.

Отвечает мне спросонок:

«Знаешь, Коля, не зуди.

Что ты, Коля, больно робок?

Я с тобою разведусь.

Двадцать лет живем бок о бок —

И все время «Дусь, а Дусь…»

Обещал, — забыл ты нешто? Ох хорош!..—

Что клеенку с Бангладешта привезешь.

Сбереги там пару рупий, не бузи.

Мне хоть че! — хоть черта в ступе привези».

Я уснул, обняв супругу,

Дусю нежную мою.

Снилось мне, что я кольчугу,

Щит и меч себе кую.

Там у них другие мерки,

Не поймешь — съедят живьем…

И все снились мне венгерки

С бородами и ружьем.

Снились Дусины клеенки цвета беж

И нахальные шпиёнки в Бангладеш,—

Поживу я, воля божья, у румын.

Говорят, Они с Поволжья, как и мы.

Агент 07

Себя от надоевшей славы спрятав

В одном из их соединенных штатов,

В глуши и в дебрях чуждых нам систем

Жил-был известный больше, чем Иуда,

Живое порожденье Голливуда —

Артист, шпион, Джеймс Бонд, агент 07.

Был этот самый парень —

Звезда, ни дать ни взять.

Настолько популярен,

Что страшно рассказать.

Да шуточное ль дело —

Почти что полубог.

Известный всем Марчелло

В сравненье с ним — щенок.

Он на своей на загородной вилле

Скрывался, чтоб его не подловили,

И умирал от скуки и тоски.

А то, бывало, встретят у квартиры,

Набросятся — и рвут на сувениры

Последние штаны и пиджаки.

Вот так и жил, как в клетке,

Ну, а в кино — потел,

Различные разведки

Дурачил, как хотел:

То ходит в чьей-то шкуре,

То в пепельнице спит,

А то на абажуре

Кого-то соблазнит.

И вот артиста этого, Джеймс Бонда,

Товарищи из ГОСаФИЛЬМОФОНДА

В совместную картину к нам зовут.

Чтоб граждане его не узнавали,

Он к нам решил приехать в одеяле —

Мол, все равно на клочья разорвут.

Вы посудите сами:

На проводах в ЮСА

Все хиппи с волосами

Побрили волоса.

С него содрали свитер,

Отгрызли вмиг часы

И растащили плиты

Со взлетной полосы.

И вот в Москве нисходит он по трапу,

Дает доллар носильщику на лапу

И личность прикрывает на ходу.

Вдруг кто-то — шасть на газике к агенту!

И — киноленту, вместо документу,

Что, мол, свои, мол, «хау-ду-ю-ду».

Огромная колонна

Стоит сама в себе —

Встречаем чемпиона

По стендовой'стрельбе.

Попал во все, что было,

Он выстрелом с руки.

Бабье с ума сходило

И даже мужики.

Довольный, что его не узнавали,

Он одеяло снял в «Национале»,

Но, несмотря на личность и акцент,

Его там обозвали оборванцем,

Который притворился иностранцем

И заявлял, что, дескать, он — агент.

Швейцар его — за ворот.

Решил открыться он:

— 07 — я!

— Вам межгород?

Так надо взять талон!

Во рту скопилась пена

И горькая слюна,

И в позе супермена

Он уселся у окна.

Но тут киношестерки прибежали

И недоразумение замяли,

И разменяли фунты на рубли.

Уборщица ворчала: — Вот же пройда!

Подумаешь — агентишка какой-то!

У нас в десятом — принц из Самали!

Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное — невероятное»

Дорогая передача!

Во субботу, чуть не плача,

Вся Канатчикова дача

К телевизору рвалась,

Вместо, чтоб поесть, помыться,

Уколоться и забыться,—