Ни минуты покоя

Псевдорозу с утыканным иголками стеблем — в лицо мужику вместе с водой; быстро пригнуться и скользнуть вправо, чтобы выстрел прошел мимо; вазой — по затылку… Ф-фу, выстрелить преступник не успел. Но и сознания окончательно не лишился — так, сомлел чуток, однако конечности шевелятся. Тереза носком ноги поддела пистолет, отбросила в сторону. Огляделась в поисках, чем связать добычу — ага, бархатная занавеска на окне, все равно ее пропорол осколок стекла. Жаль, нет Маэдо — у того всегда с собой наручники. Но внештатным помощникам ни наручники, ни пистолеты не положены.

Крепко связав задержанному руки за спиной, Тереза закатила пистолет ногой на остатки занавески и увязала в узел. Затем подцепила вяло брыкающееся тело за спутанные руки и поволокла к своей даче. Посидит в подвале немного, а там и Маэдо появится: как-никак пора, середина лета.

— Оставьте меня в покое, — промямлило тело. Не слишком убедительно, без прежнего апломба.

— Заткнись, — отмахнулась Тереза. Тащить его было тяжело и неудобно. Зря она тачку Премонсита поломала, от души врезав ею в ворота, сейчас бы пригодилась.

— Куда меня? Зачем? — забеспокоилось тело. — Отпустите!

— Ага, щаз, — ухмыльнулась Тереза. — Ты арестован. На астероиды отправишься руду копать, мафиозо фигов.

— Я не имею дел с мафией! — заголосил мужик. — Я ни в чем не виноват!

— Это ты следователям расскажешь, голубчик.

Она подтащила его к лестнице в подвал, с минуту поразмыслила, как бы половчее спустить пленника вниз, плюнула и просто толкнула. Тело скатилось, вопя и стеная.

— Можешь не орать, отсюда никто не услышит, — успокоила она его. — Проверено.

Проверено еще при маньяке, от которого осталось кольцо в стене. К нему он приковывал женщин. Сейчас же Тереза примотала туда преступника крепким шнуром.

— Ногами не шеруди, — предупредила, уходя. — Банку со стеллажа уронишь, разобьется — вылизывать будешь вместе со стеклом, — и экономно выключила свет.

— Тереза, — Ильтен решил серьезно поговорить с женой, — что за человек у нас в подвале?

Необходимость серьезного разговора он осознал, спустившись утром за банкой рассола и обнаружив на месте, которое зимой занимала лодка, татуированного хмыря в гламурном прикиде, привязанного к кольцу в стене. Хмырь стучал зубами и смотрел на Ильтена глазами какающей мышки. Ильтен даже про рассол забыл. Поспешно забрался по лестнице обратно — как стоял, задом наперед, — выключил свет и закрыл дверь, типа так и было.

— Еще один твой любовник?

Холеный и нарядный вид этого подвального сюрприза вполне позволял такое предположить. Но почему он связан и торчит в холодном подвале? Склонности к садомазохизму Ильтен у Терезы до сих пор не замечал. Даже в латентную форму не верилось: не тот тип женщины, которому такое нравится. Ее кредо — изводить любимых не физически, а морально. А если врежет кому-нибудь — то от души, а не для того, чтобы получить извращенное удовольствие.

— Какой, на фиг, любовник? — возмутилась Тереза. — У тебя только одно на уме! Это арестованный мафиозо.

— Что?! — Ильтен схватился за сердце.

Хмырь в подвале и так явился для него потрясением. Ну почему бы тому не оказаться каким-нибудь садовником, пытавшимся увильнуть от работы, получив деньги вперед? Или хотя бы обычным вором-домушником, потерпевшим неудачу при попытке вынести стеллаж с вкусными банками? Или даже любовником Терезы, зохен с ним, поругался бы да пережил. Почему сразу — худшее, что может случиться?

— Тереза, где ты его взяла? — слабым голосом спросил Ильтен.

— В девятом доме.

— И с чего тебя туда понесло?

— Как это с чего? Новый сосед же. Надо было познакомиться. — Она глянула искоса, так что Ильтен понял: врет. И она поняла, что он догадался. Вздохнула и поправилась: — Я зашла спросить, не видел ли он, как Премонсит сваливал мусор…

— Господин Премонсит, — напомнил Ильтен.

— Да какой он господин? — Тереза оттопырила губу, выражая свое отвращение. — Засранец он, правильно Генин говорил.

— Господин Генин.

— Рино, увянь! — не выдержала она. — Может, мне еще этого криминального босса господином назвать? Я хотела, чтобы он предупредил меня, если это снова произойдет, а в идеале — помешал Премонситу. Ну, в крайнем случае, чтобы выступил свидетелем, когда я нажалуюсь в муниципалитет. А он стал вопить, что всех закопает, и пистолетом махать…

Она осеклась, сообразив, что сама брякнула Ильтену об этом, и теперь он станет нервничать из-за пистолета и ездить ей по мозгам, будто она подвергает себя опасности… Ну, не нарочно же она!

— Давай я тебе целебных трав заварю, — расторопно предложила она. — Седативных. Только не хватайся за сердце, ладно?

Ильтен уронил руку, которую непроизвольно прижал к груди. Можно и не хвататься. Но меньше ёкать оно не станет.

— И что теперь нам с ним делать? — поинтересовался он без всякого энтузиазма. Расхлебывать последствия безумств жены — печальное бремя мужа, и большой опыт общения с невестами подсказывал ему, что мало какому мужу достается жена, столь часто совершающая безумства.

Тереза пожала плечами.

— Когда там приезжает Маэдо — завтра? Вот пусть сам и разбирается.