Ни слова о магах

— Какая-то тень. Белое лицо с черными дырами. Руки словно бы из тумана. Может быть, это был сон… Легорн нахмурился еще больше.

— Нет, это не сон. Ты тоже видел это, Джош? Там, в башне?

— Да. — Стрелок выпрямился, и всем стало ясно, что он не дремал — во взгляде его не было ни капли сонливости. — Я видел призрак.

— Плохой знак. — Легорн покачал головой. — Что-то произойдет.

— Назлух поблизости, — сказал Хурхас. — Он знает, что я здесь. И если он так близко, если он уже не скрывается, это значит, что он не один.

— Проклятая пурга, — пробормотал Легорн. — В пяти шагах ничего не видать. Под нашим носом может прятаться целая армия, а мы слепы, словно котята.

На несколько минут установилась тишина. Только Руд-гер изредка мучительно зевал. Было слышно, как свистит ветер и царапает окна сухая поземка. Потом родился новый звук — приближающееся приглушенное ритмичное лязганье. Кто-то шагал по коридору замка.

Хурхас и Легорн переглянулись.

В дверь громко постучали.

— Да! — крикнул Легорн.

В комнату вошел воин в доспехах и при оружии. Вскинул руку, салютуя хозяину. Доложил:

— Отряды готовы. Ждут ваших распоряжений.

— Хорошо, Теткур, — устало сказал Легорн. — Распоряжений пока не будет. Присаживайся.

Воин неловко устроился на краешке скамьи, стоящей у двери.

— Все тихо? — спросил Хурхас.

— Пурга, — односложно ответил Теткур.

— Ничего не слышно, не видно? — спросил Легорн.

— Только пурга.

— За ворота кто-нибудь выходил?

— Да. Нерсак и Фипат.

— И что?

— Пока не вернулись.

— А давно ушли?

— Давно.

— Плохо.

— Пурга, — сказал Теткур. — Они могли сбиться с пути. Метет так, что в двух шагах ничего не разобрать.

— Плохо. Патрули выставлены?

— Да. Усиленный отряд к воротам. Двенадцать отрядов на стенах. Остальные ждут в казармах — пурга.

— Если хоть что-то заметят, пусть немедленно докладывают.

— Да.

— Хорошо, Теткур, иди.

Воин поднялся, отсалютовал. Развернулся и, бряцая металлом, удалился. Стихли шаги за дверью.

— Они так же слепы, как и мы, — сказал Легорн. — И у нас есть преимущество.

— Какое? — поинтересовался Джош.

— Мы в крепости. Ее не так легко взять, даже если у них в три раза больше людей, чем у нас.

— Они не будут атаковать, — сказал Хурхас, качая головой.

— Почему?

— А зачем? Его цель — помешать мне. А для этого не обязательно меня убивать. Назлух просто будет держать нас здесь до тех пор, пока Рой не вторгнется в мир. И тогда мы уже ничего не сможем поделать.

— Плохо, — сказал Легорн. — Значит…

— Значит, нам надо будет прорываться.

— Вы торопитесь, — подал голос старый Зедц. — Вы еще ничего не знаете, а уже строите планы.

— Действительно, — сказал Легорн. — Может, все не так плохо?

— Назлух здесь, — невесело усмехнулся Хурхас. — Что может быть хуже? — Маг помолчал, потом повернулся к Стасу и неожиданно попросил:

— Спой.

— Спеть? Сейчас? — Стас удивился.

— Да. А ты, Зелд, принеси нам пива и чего-нибудь перекусить. Мы еще не завтракали.

— Но как же… — начал было Легорн, но Хурхас не дал ему договорить:

— Что мы можем сейчас? Ничего. Так почему бы не поесть, пока не развиднеется?

— Действительно, — сказал Джош. — Я изрядно проголодался.

Зелд, удовлетворенно кивнув, ушел. Следом за ним вышел и Стас. Он уже немного ориентировался в гулких коридорах среди множества дверей и свою комнату нашел сразу. Взяв гитару, он вернулся к товарищам.

— Сыграй, — сказал Хурхас.

И Стас ударил по струнам, запел, пытаясь голосом и рваным аккомпанементом передать чувство тревоги:

Прыг, ласточка, прыг, по белой стене…

Тихо пришел Зелд, бесшумно поставил тяжелый поднос на стол, но никто не обратил внимания на еду. Все слушали песню.

Прыг, ласточка, прыг, а дело к войне…

И только когда Стас замолчал, Хурхас вздохнул и потянулся к широкому блюду, накрытому деревянной крышкой. Джош приложился к огромной пивной кружке, одной на всех, отхлебнул порядочно, утер губы. Легорн отставил меч, взял ломоть хлеба.

Стас есть не хотел. Как-то неспокойно ему было. Немного выждав, он вновь тронул струны. В холодной зале средневекового замка, под сводами высокого каменного

потолка зазвучала мелодия, когда-то поднимавшая страну, великий народ на великую войну, на смертный бой. Стас не пел. Просто играл, сперва негромко, потом все сильней ударяя по струнам. И яростные аккорды впитывали стены, и слушатели застыли, забыв о еде.

Одинокая акустическая гитара — не фортепиано, не орган — сейчас звучала так, что, казалось, весь замок внимает ей. И Стас подумал, что Сила этого мира проявляется не только в магии и способности понимать незнакомую речь. Сила что-то делает со звуком, с музыкой. И значит, барды— тоже маги. Как Хурхас, как Назлух…

Хлопнула дверь, сквозняк рванулся внутрь, хлестнул людей по лицам. В комнату вбежали три воина, впереди Теткур. Они остановились в середине залы.

Стас прекратил играть.

— Что? — Встревоженный Легорн поднялся. Он не выпускал из рук меч.

Теткур сделан два шага, отрапортовал:

— Один человек ранен.

— Кто? Когда?

— Траен из сотни Устака. Только что.

— Как?

Теткур вытянул руку. На ладони лежала короткая стрела с черным оперением и тяжелым треугольным наконечником, похожим на клык.