Ни тени стыда. Часть первая

— Атаманы заняты. Они примут вас после одного состязания. Пока можете утолить голод и жажду — всё на столе, — сказали гвардейцы и оставили Паука и парней, за которых он поручился, в гостевой комнате.

— Не гони тоску, ребятишки! Думаю, вас не отвергнут. Я не последний человек в обществе, чтобы атаманам было чхать на моё мнение.

Паук хотел сказать ещё пару ободряющих слов кандидатам в ночную армию, как вдруг заметил изменения, которые с ними произошли, и попятился в страхе. А Соловей начал вслух молиться и делать знамения Света.

Мальчики переглянулись и поняли, что там, в гостинице «Любимый гость», у серого мага Лигера Барьера закончилась мана поддерживать Иллюзию. Очень профессиональную Иллюзию (к счастью, у профессора завалялся рисунок с портретом Блича), но имеющую определённый срок действия, как и все заклятия.

Вместо Блича, о котором ни Невилл, ни Найрус, никто в ночной страже как не имел, так и продолжал не иметь никакого понятия где он и что с ним, перед каторжниками стоял подросток с совсем другим лицом, одетый в ливрею стражника поверх добротной кольчуги. На его плече висел щит-экю с торчащим в эмблеме Герцогова Ока арбалетным болтом, а в правой руке ждал боя потрясающей красоты меч гномской работы. Цвет волос нельзя было понять из-за шлема-шишака, но к гадалке не ходи, там и близко нет того удивительного оттенка, который отличает народ Теней.

Кузен Ти остался кузеном Ти, только теперь на нём тоже звенела кольчуга, плюс безрукавка-бригантина, наплечники, налокотники и полунаручи и на предплечье и на верхнюю часть руки. Шлемом тенир то ли пренебрёг, то ли обронил в беге по крышам. Кроме меча правосудия сын Воина Чести вооружился двумя кинжалами. Тень тенир отпустил, как только услышал скрип двери, и понял, что впереди вход в логово, поэтому Паук и Соловей гадали, кто он: просто колдун или вампир.

Герт снял щит с плечевого ремня и надел на левую руку. Кузен Ти положил меч и сделал шаг к Соловью и Пауку.

— Не пугайтесь. Это простое и честное колдовство. Всё, что ты видел, Паук, было представлением, чтобы ты привёл нас в логово врага. Я, сын Воина Чести, пришёл сюда спасти жизнь своему отцу, а не отречься от него. Спасти свою кузину Фейли. Покончить раз и навсегда с атаманами. У тебя есть выбор: или умереть сейчас — предупредить атаманов я тебе не дам. Или идти с нами и смыть кровью грехи прошлого в битве за справедливость. Или... сиди здесь и жди, чья возьмёт.

— Конечно, сидеть и ждать! К нечисти тебя, мальчик, к нечисти атаманов! Ничто меня не заставит рисковать жизнью! После того, что показал чёрный колдун.

Тенир легонько кивнул и обратился к Соловью.

— С нами ты или с ним? Да, ночная армия твои...

— К Тьме ночную армию.

— Что?

— Я сказал, к тёмной маме ночную армию! Какова ваша конечная цель? Чем всё закончиться?

Кузен Ти прищурил глаз и открыл правду:

— В этих катакомбах скрывается порядка тысячи бандитов. В идеале к утру должно быть порядка тысячи трупов.

Тенир выждал, давая возможность Соловью оценить масштабность и дерзость замысла, и добавил таким тоном, словно бы извинялся за его жестокость:

— Да, я знаю, что не на всех ночных солдатах есть кровь, но мы предупредили на всех столбах, что точка невозврата пройдена, дальше — война на истребление; дали время всем, в ком ещё сохранилась порядочность, отойти в сторону. Вынужденно дали больше времени, чем собирались — наш маг копил несколько дней ману для Иллюзии. И тем менее.

— Тех, на ком нет крови, не допускают в логово Девяти, успокойся, мальчик, — открыл Соловей. — Если найдёшь мне какое-то оружие, я с вами. Коли подохну, знаю за что.

— Первое же, которое добуду в бою, твоё, — улыбнулся кузен Ти.

Юноша наклонился поднять меч, потом передумал и подошёл к Герту. Положил ему на плечи руки и сказал проникновенным голосом:

— Герт, прости мне, пожалуйста, что тебе наговорил... ну, помнишь? Про щеночка и прочее. Ты классный парень и будешь отличным мужем для Фейли, лучшего и представить нельзя. Когда у вас родятся дети, помни, они будут не людьми и не народом Теней. Они будут тенирами, как я. Утешь их, когда они поймут, что их тень не закаляет предметы. Научи не использовать этот дар во зло, когда научатся взлетать на крыши и скалы, и прочим интересным трюкам. Пусть они будут не такими как я, лживыми и заносчивыми, а возьмут лучшее от двух народов.

Столько искренней теплоты и настоящего покаяния чувствовалось в этих словах, что у Герта невольно навернулась слеза. Отбросив щит и вернув в ножны меч, он крепко обнял тенира и дал честное слово, что давно на него не злится. А с Бличем у него тоже поначалу отношения не складывались.

— Кстати, о Бличе. Если я не выживу в бою, пообещай его найти.

Парни расцепили объятия. Кузен Ти поднял меч, положил на плечо и предупредил, чтобы Герт берёг шкуру, не лез на рожон.

— ...Основную работу должен выполнить мой меч. Не спорь. Я лучше дерусь, и я... открою тебе секрет. Я уже убивал людей.

— Я тоже, — сказал Герт, подобрав щит.