Няня для родного сына

– У меня только один вопрос: если бы Щегельский не выполнил ваши условия, чтобы вы не трогали Рябинину Веронику, чем бы ещё его шантажировали?

– Он бы их выполнил в любом случае. Он, как и его папаша, регулярно получали свою порцию «райского сна» чтобы воспринимать то, что им говорят, за действительность. И если бы он не уехал в Эс-Сиб, Щегельский сам от всего отказался бы и подписал всё, что мне нужно, – усмехается Берковский. – Было так приятно смотреть, какой тряпичной куклой он был. Он и эта Ангелина.

– Неужели ваша жадность этого стоила?

– Жадность? Они довели мою мать до сумасшедшего дома. Артуру ничего не стоило дать ей то, что она просила.

– Это вы довели мать до сумасшедшего дома, давая ей повышенную дозу «райского сна», как вы его называете.

– По крайней мере, сейчас она счастлива. Я дал ей то, что она так хотела.

***

Возвращаемся мы в молчании. Мне нечего сказать. Ведь тот, кого я считала виноватым во всём, сам оказался лишь пешкой в чужой игре.

– Я должен был это заметить, – произносит Мартин.

– Ты бы не смог. Сознание появляется лишь проблесками, а потом снова уходит в «свой мир». Я даже бабушку вспомнила не сразу.

– Они и тебе его давали?  – спрашивает Мартин, с силой сжимая рулевое колесо.

– Да, кололи. Пока не пришла Яра.

– Дед найдёт ей клинику, и она сможет пройти лечение.

– Спасибо. Что будет с Берковским? Его не отпустят?

– Нет. Он своё получит, – отрезает Мартин.

Его слова успокаивают, но не радуют. Я не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы весь этот кошмар стёрся из памяти. Отворачиваюсь и смотрю в окно. Мимо мелькают знакомые пейзажи, город готовится к весне. Ведь независимо от того, что с нами происходит, природа продолжает жить дальше. Зиму сменяет весна, на смену весны приходит лето. И как бы ты не хотел «заморозить» время, оно неумолимо идёт вперёд.

Я не сразу замечаю, что мы едем не домой.

– Мартин, куда ты едешь? – спрашиваю взволнованно.

– Мы уже почти приехали.

– Но там Кирилл!

– Римма за ним посмотрит, не переживай. Я прошу всего лишь полчаса.

– Ты бы мог сказать, – упрекаю.

– А ты бы согласилась?

Смотрю на Мартина, но он не отрывает взгляда от дороги. Не могу заставить себя отвернуться и рассматриваю его профиль. За рулём сидит мужчина такой близкий и такой чужой одновременно. И я не знаю, что с нами будет дальше. Ведь нельзя склеить разбитую вазу. А наши чувства разбились. Точнее, были разбиты, словно кто-то специально толкнул вазу, уронив её со стола, проливая воду и разрывая хрупкое стекло. Я словно вижу тот цветок, который лежит на полу, и если его не поставить снова в воду, то он завянет раньше, чем мог. Так и хочется протянуть руку, поднять цветок и поставить в новый сосуд, пусть не такой красивый, как прежде. Может потом, со временем, появится новая ваза, но сейчас главное, не дать ему погибнуть без воды.

Не сразу замечаю, что машина уже стоит. Осматриваюсь и понимаю, что Мартин привёз меня на набережную, где мы любили гулять с ним вдвоём.

Муж выходит из машины и открывает мою дверь, протягивает руку и помогает выйти.

Ветер зарывается в волосах, с берега доносится какой-то шум, город продолжает жить своей жизнью.

– Пройдёмся? – предлагает Мартин, не выпуская моей руки.

Киваю, не в силах отказать. Это было моё любимое место. Здесь мы смотрели, как солнце садится за горизонт, раскрашивая полоску воды в яркие цвета, словно протягивало дорожку. Меня всегда завораживало это зрелище. Но сейчас река ещё не освободилась ото льда, и до заката далеко.

Здесь мы были счастливы, но это было так давно, словно в другой жизни. Или не с нами, или другими нами.

Мы просто стоим. Уверена, что Мартин думает о том же, о чём и я, но произнести вслух не решается ни один из нас.

Глава 50.

Зябну, прячу руки в карманы (возле реки заметно холоднее), и Мартин надевает мне капюшон.

– Я люблю тебя и всегда любил, и не хочу, чтобы мы оставались чужими. Выходи за меня замуж, Вероника.

– Мартин, я и так замужем, если ты забыл.

– Нет. Ты просто поставила свою подпись, но мне этого мало. И времени, которое ты отвела тоже очень мало.

– Я не могу пока дать больше.

– Почему?

– Мне нужно время.

– У тебя его целая жизнь, только не уходи, пожалуйста.

Поднимаю свои глаза и встречаюсь с взглядом, полным боли, раскаяния и… надежды.

– Я не уйду, – отвечаю.

Его руки проскальзывают вокруг моей талии и обнимают.

– Спасибо, – выдыхает Мартин, касаясь моих губ. Его поцелуй осторожный и нежный, словно мы никогда раньше не целовались, и сейчас боится напугать. Он не торопится отпускать мои губы, а мне не хватает дыхания. Несмело отвечаю, вспоминая вкус его губ. Из груди мужчины вырывается рваный выдох. – Вероника, – шепчет Мартин моё имя.

– Поедем домой, там Кирилл, – напоминаю о сыне.

– Да, конечно, – соглашается Мартин и нехотя выпускает меня из своих объятий.

Наверное, это глупо – давать надежду, но Мартин прав, попробовать стоит. Поднять наш маленький цветочек, который ждёт нас дома.

Отворачиваюсь к окну, чувствую, как Мартин находит и сжимает мою руку, и поворачиваюсь к нему.

– Всё будет хорошо. Верь мне, – слышу слова, которые он не раз говорил.