Няня [litres]

– Твои родители страшно паниковали, потому и не заметили, что веревки ослаблены – тут уж я постаралась. Упав в воду посреди озера, я спокойно опустилась вглубь. Вирджиния с Александером додумались привязать к концам веревок грузы, чтобы мой труп навсегда остался на дне. Так и вышло бы, будь я по-прежнему без сознания. Вода была ледяная… Мне не удалось набрать достаточно воздуха, когда меня перевалили за борт, и все же я оставалась под водой как можно дольше. Свои узлы я распутала мигом и тихонько всплыла. К счастью, твоя мать меня не увидела, а ведь могла. Я глубоко вдохнула и долго, из последних сил, плыла к центру озера, стараясь держаться под водой. На островке затаилась. Долго сидела на песке, прежде чем решиться переплыть обратно. Кстати, Вирджиния, помнишь, что ты оставила тогда в одной из кладовок тюк со старыми шмотками для благотворительной распродажи? Я кое-что из него вытащила, а ты даже не обратила внимания. Лейк-Холл я покинула в сухой одежде. Твоей одежде! Мокрую забрала с собой. Вы с Александером не должны были заподозрить, что мне удалось выжить. Откуда мне было знать? Боялась, что вы будете преследовать меня по всей Англии, лишь бы завершить то, что начала Джослин.

– Так ты считала, что она погибла, пробив голову на лестнице? – спрашиваю я сидящую как изваяние мать.

– Вирджиния все это время покрывала тебя, считая, что ты – убийца. Кстати, о черепе в озере. От кого еще ты избавилась, Вирджиния? Похоже, я была не первой? Холты – прирожденные убийцы. Готовы покончить с любым человеком, который им не по душе. Люди для вас – пыль под ногами. Отвратительно!

Пытаюсь не слушать мерзости, что льются изо рта Ханны, и перевожу взгляд на мать. Хотелось бы услышать, что расскажет она.

– Ничего не помню, будто и не было того вечера…

– Мы дали тебе одну из моих психотропных пилюль, – объясняет мать. – Надеялись, что наркотик сотрет воспоминания. Так и получилось.

– Вы в моей власти, – злобствует Ханна. – Обе! Точно так же раньше зависела от вас я. Смиритесь с тем, что теперь я – часть вашей жизни, если не хотите, чтобы история была предана огласке. Если не готовы – обращусь в полицию!

– А потом выяснится, что ты нас шантажировала? – усмехается мать.

– Не такая уж великая цена за правосудие, которого я заслуживаю, а? Пусть меня обвинят в шантаже, зато вам обеим придется куда хуже моего. Впрочем, полагаю, до подобного исхода не дойдет. Уверена, что здравый смысл заставит вас согласиться на мое предложение. Представляете, как опозорена будет Руби, если полиция начнет расследование?

Ханна нажимает на кнопку плеера, и кассета выскакивает из кассетоприемника.

– Я сделала несколько копий, – бросает она. – На случай, если вы решите, что, уничтожив оригинал, одним махом решите свои проблемы.

Опустив кассету в карман, няня встает, оправляет юбку и забирает со стола каталог Холтов. Я слишком ошеломлена происходящим и, стоя на коленях, провожаю ее взглядом.

Ханна выходит из комнаты, и лишь в этот миг морок рассеивается. Мне становится не по себе оттого, что в кои-то веки мы с матерью едва ли не прижимаемся друг к другу. Высвобождаю ладонь из ее руки и, поднявшись, делаю шаг назад. Воздуха не хватает.

– Это не ложь? – спрашиваю я.

– Дорогая, мне так жаль… Мы не хотели, чтобы ты знала.

Вирджиния

Боль становится нестерпимой, и я уже не могу ее игнорировать. Каждое слово Ханны вызывало новый приступ, словно в наказание за мои грехи.

– Рука беспокоит? – спрашивает Джослин.

Мы долго сидели в кабинете после ухода Ханны, и за все это время дочь, съежившись в кресле, не произнесла ни слова. Потом чужим голосом задала несколько вопросов, и на каждый я отвечала с тяжелым сердцем. Пришлось говорить о том, что я всеми силами пыталась забыть.

– Ханна сделала мне больно. Хотела знать, где спрятан каталог. Я не собиралась его отдавать, но…

Няня – не такая уж крепкая женщина. Я выше и, скорее всего, нахожусь примерно в такой же физической форме, однако не так уж трудно причинить боль человеку со сломанной рукой.

– Что она с тобой сделала?

– Не бери в голову. Все пройдет.

– Дать тебе обезболивающее?

– Нет, мне лучше воздержаться.

Следует сохранить ясную голову, хотя я не уверена, что теперь это чем-то поможет. Не представляю, что можно предпринять. Джослин все еще пытается осмыслить услышанное, я же думаю лишь о том, что потерпела сокрушительное поражение. Задача у меня была несложная: не дать дочери вспомнить события роковой ночи. И тут я потерпела полное фиаско.

Что делать с Ханной – ума не приложу. Плана у меня нет. И в голову ничего не идет.

– Как же вышло, что я ничегошеньки не помню?

– Психологическая травма, да еще психотропные препараты. К тому же людям свойственно подавлять шокирующие воспоминания, дорогая. Мы с папой считали твою амнезию подарком судьбы. Не могли поверить в свою удачу.

Джослин совсем растеряна. Похоже, она хочет выдавить из меня все, каплю за каплей. Сейчас это ни к чему – надо сообразить, что делать. Впервые в жизни чувствую, что не могу найти путь к спасению, и готова положиться на кого угодно.