Няня по контракту (СИ)

— Пап, — дёргает меня Мишка за рукав, и я выныриваю из своих покаянных дум, — как думаешь, она от нас не сбежит? Ну, после всего…

Я моргаю. Смотрю на него, понимая, что он боится. Мой маленький суровый мужичок, ключик к которому очень сложно подобрать.

— Мы с ней только заниматься начали. И у меня получается, представляешь? А ещё Аня сказала, что найдёт нормальную спортивную школу. И для Ромки садик нашла. Хороший, а не такой, как был.

Я глотаю ком в горле и прикрываю глаза. Анька. Варикова. Она не просто лучшая, а… трудно слова подобрать. Только превосходительная степень. Я её готов на пьедестал поставить и молиться, пока лоб не расшибу.

— Я постараюсь, чтобы не убежала, — обещаю я сыну. — А если вдруг что — найду и верну.

— Ты лучше её покарауль, — советует Мишка. — Тогда бегать не придётся. И если что-то обещал, обещания надо выполнять. Помнишь, ты нас учил? Вот с девчонками точно работает.

Он у меня ещё и умный не по годам.

— Да, ты прав, — тру задумчиво переносицу. — Вот с обещаниями напряг немного. Я ей жениться десять лет назад обещал. До сих пор висит… как камень на шее.

Мишка сопит, губу нижнюю оттопыривает, брови снова хмурит.

— Ну, ладно. Женись тогда, — даёт он мне «добро». — Раз уж так. Ты только спроси. А то вдруг не захочет. Так долго ждать обещания не все станут. Может, у неё есть кто? Ты спрашивал? А то вдруг уведут? Помнишь, дядька к ней приставал?

Я зубами скрипнул. Ещё бы я не помнил. Но Варикова — моя. Я у неё есть. Никто не уведёт. Не позволю. Но Мишка прав. Глаз да глаз нужен.

— Ничего. Мы её у всех дядек отобьём, — бормочу. — Ты тут поиграй, ладно? А я Кристину проверю. А то что-то тихо очень.

Но переживал я зря. Они… разговаривали. Наверное, первый раз за много лет.

Там, в пиццерии, они так и не дошли до общения. Крис только Митьку ей подсунула — бабуля вздыхала, жалея, что дочь так и продолжает её сторониться. Но хоть внука привела — и то хлеб.

А сейчас… кажется, будто заколдованные путы пали. И плохая девочка вылезла из скорлупы, в которую сама себя и загнала. Ну, в тридцать пять, наверное, уже и пора поумнеть.

Не знаю, что я чувствую. Это и облегчение, и досада, что столько лет — коту под хвост. Но, наверное, Крис потеряла больше. Гораздо больше. И поэтому ей нужно наверстать. Ведь жизнь не резиновая, а бабуля не вечна. Да и с каждым годом она от нас всё дальше из-за болезни.

Мы все знаем: однажды настанет день, когда она перестанет нас узнавать, уйдёт в себя, превратится в ребёнка, а поэтому нужно жить здесь и сейчас, не тратить понапрасну драгоценное время, чтобы не было поздно сказать хорошие и добрые слова. Дарить любовь. Признавать ошибки. Беречь моменты, когда мы ещё можем быть вместе. Заботиться друг о друге, в конце концов…

Я всё же возвращаюсь в детскую. Мишка рисует. Ромка спит. Плюнув на всё, я ставлю будильник, чтобы не проспать встречу с бывшей, и ложусь рядом с меньшим сыном. Мне нужен отдых. А ещё жизненно необходимо прижать к себе ребёнка, что дался так непросто и родился вопреки всему.

52.

Дмитрий

— Пап, вставай, у тебя будильник звенит, — выталкивает меня из сна Мишкин голос. А Ромка трясёт за плечи. Не могу глаза открыть. Спать. Они рядом. А я так долго не отдыхал нормально.

Но сквозь тяжёлую дрёму тревожные колокола в башке звонят.

— Ёлки-палки! — вскакиваю, как ужаленный и невидящим взглядом на часы пялюсь, не понимая, ни который час, ни какой день.

Потом меня отпускает: сыновья на страже мира и народа, вовремя меня подняли, и пока я никуда не опоздал.

— Кристина! — реву я мамонтом.

— Ну, чего орёшь? — шикает она на меня. — Мама уснула, разволновалась, пришлось ей укол сделать успокоительный.

— С детьми посидишь? — спрашиваю в лоб. Она только глаза закатывает и головой качает, будто я глупость сморозил.

— Посижу, конечно. Думаешь, почему я здесь околачиваюсь? Жду твоих ценных указаний. Во-первых, будешь должен, во-вторых, запомни этот миг.

— Тина, — кладу руку на сердце, — даже если кто-нибудь посмеет забыть о твоих подвигах, ты обязательно напомнишь.

— Скажи спасибо, что Митя в лагере, а то б убежала уже!

Чувствую, кланяться мне не перекланяться. Но я так привык к Тинкиным заскокам, что все её попытки выпятить себя пропускаю мимо ушей. Не до того.

В кафе я прибываю минута в минуту. К таким дамам, как Лена, на «свидания» лучше не опаздывать. Впрочем, до того как, она вела себя тихо, скромно, неприметно.

Про таких говорят: в тихом болоте черти водятся. Вот и она из той породы. Умела ждать, выжидать, чтобы потом развернуться во всю ширь. Если кто наивно думал, что эта скромная забитая девушка будет всю жизнь тенью, не поднимающей глаз, то ошибался гораздо больше, чем глубоко. Таких артистов свет видит раз в сто лет и жаль, что не на сцене.

В общем, да. Я немного предвзят, но, как сторона слегка пострадавшая, имею право думать о Елене неприязненно.

Как настоящая женщина (а Елена свято блюла только одной ей понятный кодекс), бывшая опаздывала. Ничего, я не гордый, подожду.