Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

14 февраля о судьбе Патриции Уолш и Мэри Энн Высоцки ничего не было известно. Берни Флинн отправился в Провиденс, чтобы поговорить с родителями девушек. Он встретился с Леонардом и Кэтрин Уолш. Леонард оказался человеком пассивным и вялым, зато Кэтрин пылала яростью. И у нее были для того все основания. Прошло почти три недели с того момента, когда ее дочь последний раз видели в Провинстауне, но городская полиция не продвинулась ни на шаг. Она напрямую обвинила Флинна в бездействии. Полиция не обратила внимания на запросы и информацию Боба Тербиди и ни разу за двадцать один день не связалась с родителями Патриции. Переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках шляпу, Флинн смиренно выслушал справедливые упреки несчастной матери.

Затем он поехал к Высоцки. Он поднялся в трехкомнатную квартиру над пекарней. Супруги более походили на деда с бабушкой, чем на родителей двадцатитрехлетней девушки. Флинну было очень тяжело вторгаться в их мир с такими болезненными вопросами об их дочери. В свете того, что могло случиться с Мэри Энн, вопросы эти были почти жестокими.

В моменту возвращения в участок Флинн уже был уверен, что девушек убили и Тони Коста к этому причастен. Полиция Берлингтона обнаружила «Фольксваген» там, где указал Тони: на парковке у автозаправки. Ганнери и Флинн выехали туда, чтобы вернуть машину в Массачусетс для криминалистической экспертизы. За это время было произведено вскрытие обнаруженного в лесу трупа. Теперь следователи пытались обнаружить в «Фольксвагене» какие-то следы преступления. Тони не успокаивался. Он без предупреждения явился в полицейский участок Провинстауна и потребовал встречи с определенными полицейскими и детективами. Каждый раз он рассказывал историю своего знакомства с девушками по-разному и по-разному объяснял, почему Пэт «продала» ему машину, куда делись девушки и когда он видел их в последний раз. Где-то он прочитал, что лжецы не могут смотреть в глаза тем, кто их допрашивает, поэтому он давно научился, не моргая, смотреть в глаза собеседникам. Это страшно нервировало полицейских. Когда Тони не пытался одержать победу в «гляделках», он разражался маниакальными монологами. Он говорил «высоким, мягким баритоном с четким, почти женственным акцентом», характерным для уроженцев Провинстауна. Флинн почувствовал, что Тони очень высокого мнения о себе: Антон Коста не хотел, чтобы его приняли за деревенщину.

Флинн не знал, что в двенадцать лет Тони впервые услышал свой голос в записи на магнитофоне. Он всегда презирал свое окружение и португальский акцент местных жителей, хотя именно так говорила и его мать тоже. Тони часами записывал и прослушивал собственный голос на магнитофоне. Он пробовал разные интонации, ударения и произношения. В конце концов он выработал особую манеру речи – странное сочетание женственных интонаций бостонского брамина и говора местного жителя, изо всех сил старающегося показаться светским человеком. Флинн и другие следователи отмечали странную переменчивость его речи. Они не понимали, почему Тони говорит с разными акцентами, словно меняя шляпы.

В конце концов Флинн устал от уклончивости Тони.

– В следующий раз мы поговорим, когда тебя арестуют, – проворчал он.

Тони подскочил на месте, уронив стул на пол.

– Вы обвиняете меня в убийстве этих девушек?

Флинн был изумлен: Тони сам перешел от исчезновения девушек к убийству.

– Я никогда не говорил, что девушки убиты, – голос Флинна был холодным и ровным, как лед.

– Я немедленно хочу уйти! – заорал Тони.

Флинн указал на дверь.

– Пожалуйста!

Через несколько дней терпение лопнуло у Джорджа Киллена

– Тони, прежде чем скажешь что-то еще, ты должен знать, что тебя подозревают в исчезновении этих девушек и краже их «Фольксвагена».

После этого он зачитал Тони его права.

Тони терпеливо выслушал, а потом снова начал доказывать свою невиновность, изложив очередную, еще более противоречивую версию того, где сейчас находятся девушки и почему у него оказалась их машина.

Киллен зажал ему рот.

– Просто остановись. Ты увязаешь все глубже и глубже. Предлагаю тебе замолчать и найти себе адвоката. А теперь шагай из моего кабинета.

Как истинный джентльмен, Тони пожал Киллену руку и вышел из участка.

Хотя полиция знала, что Тони явно причастен к исчезновению девушек, арестовать его они не могли, не имея хоть каких-нибудь доказательств того, что с Пэт и Мэри Энн что-то случилось. Поэтому за Тони просто продолжали следить. В понедельник, 24 февраля, когда Тони уехал из Провинстауна на автобусе, Берни Флинн последовал за ним до Хайанниса. Как только Тони сошел с автобуса, Флинн положил руку ему на плечо и почувствовал, как Тони вздрогнул.

– Послушай, Тони, все прояснится, как только мы получим известия от девушек. Этого будет достаточно, и мы от тебя отстанем.

Флинну показалось, что глаза Тони блеснули, и он продолжал:

– Сообщи нам, если девушки с тобой свяжутся.

– Хорошо, хорошо, – ответил Тони. – Уверен, что это будет очень скоро.

Флинн поздравил себя с удачей – Тони заглотил наживку.