Ничего кроме правды

Но это еще не самое сложное дело, вначале надо ознакомиться с обстановкой, если вы, конечно, решили в городе якорь бросить. Первым делом надо узнать, когда у ментов получка, тогда все шмекера собираются в кассе. Садитесь на скамейку и читайте себе газету, а главное, смотрите во все глаза и запоминайте всех ментов и шмекеров, кто входит и выходит. Это вам пригодится, когда когти придется рвать, да и чтобы на работе вы сразу узнали знакомые лица и успели соскочить с паровоза. Если на садильнике видите шмекеров – сразу отрывайтесь, лучше переждать, чем нарваться на неприятности. Это элементарная техника безопасности, чтобы потом не каяться. Но это еще не наука, это только намеки. Я бы мог молодым людям дать много полезных советов, может, книгу когда напишу. Только учтите, ребята, – поначалу обязательно проколетесь. Работа у вора опасная, почти как у минера. Надо знать, на что идете, а решились, выбрали дорогу – идите, не сворачивайте. Евгений меня этому с детства научил, я, хотя и смелый человек, но не решился, правильно оценил свои силы. С меня и первого срока хватило. Очень важно принять верное решение. И еще добавлю: нельзя по ходу дела менять специальности. Если карман так карман, совершенствуйтесь, оттачивайте мастерство, не лезьте в домушники или в медвежатники. Это отдельные серьезные профессии, требующие специальной подготовки и беспрерывных тренировок. Поэт по молодости эту ошибку совершил и за это поплатился.

Выследил он одного клиента, присмотрел квартирку, казалось, просто как дважды два – надо клепки у фраера выкупить, это значит, ключи выкрасть, и иди себе спокойно на дело с чистой совестью. Провел он клиента по городу, в столовой выкупил клепки, зашел в туалет, открыл портсигарчик с пластилином, слепки сделал, как положено, ключи фраеру обратно в пальто подбросил. Все нормально, как положено, кажется, но одного не рассчитал – положил портсигар в брюки – грубейшая ошибка, роковая, можно сказать. Пластилин на бедре разогрелся и, когда ключи точили, неточность маленькая получилась, но ему она 6 лет строгача стоила. Ключ застрял в замке, туда-сюда, никак не вынуть, 15 минут провозился, а соседка ментов вызвала. Вот вам и пример, как в этом деле все мелочи имеют значение.

Поэт после того раза дал зарок никогда не менять профессию. Всю жизнь сознательную простоял на кармане. Его за это безмерно уважали, последовательный, честный вор, аристократ, можно сказать.

Всего один раз горел после того, во время московской олимпиады в 80 году. Он тогда на скачках работал. Купил хороший лопатник, передал пропулю и пошел себе домой отдыхать, расслабился и не заметил шмекеров. Не успел слинять, они его повязали, но ничего не нашли, долго пытали, а потом к политическим бросили в камеру, гады. Это хуже нет, когда вора – к политическим. Поэт к ним с открытой душой, стихи читал, песни пел, а они его избили и язык отрезали, сволочи, чтобы и не пел больше.

Я их тоже могу понять, его пение никто больше трех минут выносить не мог. Голос хороший, но без слуха оно как-то не работает, утомительно слушать. Так и остался Евгений Самойлович без языка, но стихи еще больше полюбил, все свободное время поэзии посвятил, достиг большого совершенства. А в мастерстве карманника и вовсе стал недосягаем. В 1985 году в Большом театре он произвел полный фурор – у Миттерана (французский премьер, кажется), купил лопатник и ксиво. Никто не знает, как ему это удалось. Театр был нашпигован ментами, КГБ, охрана, правительство. Как он к Миттерану подобрался – никто не знает, кто на пропуле был, тоже тайной окутано. Но факт остается фактом. Я сам Миттеранов паспорт держал в руках, когда навещал в Москве Евгения Самойловича.

Он тогда за один заход себе всю дальнейшую судьбу устроил: без малого 60 тысяч франков и чистое ксиво, хоть завтра линяй за кордон. Что еще надо интеллигентному человеку? Но он не спешил, отлежался с годик на хате у одной бухгалтерши, не шиковал, спокойно отдохнул, стихи хорошие написал. «Маруха», «Я гадаю на фраерских лопатниках» – все эти шедевры принадлежат именно тому периоду его жизни.

Потом спокойно работал, не зарывался, с достоинством, а в 1988 году и выехал спокойно по документам Миттерана с одним евреем в качестве переводчика, только карточку в паспорте переклеил.

Пограничники его даже не шмонали, вошли в положение. Переводчик им объяснил – неофициальный визит, мол, потрахаться к любовнице ездил, даже чемоданы открывать не стали.

Вот какая судьба у человека, граф Монтекристо, как я и говорил.

Здесь Поэт работает по специальности в Тадж-Махале в Алтантик-Сити, там много алчных лохов пасется, а когда в Нью-Йорк приезжает, сразу идет в театр или в оперу по старой памяти. Есть у него заветная мечта – кошелек у Клинтона тиснуть, но, видно, не судьба. Клинтон уже почти что свой срок отмотал, скоро откинется, на почетный отдых пойдет.

Так мы с Поэтом разговорами и не заметили, как опера кончилась. Поцеловались на прощание и, клянусь, честное слово, я даже не почувствовал, как он у меня лопатник выкупил.