Ничего кроме правды

Там и нашла его Галина, на чердаке, сидящим. Не упал, только лицо почернело. Сабля на полу и тарелка с фаршированной рыбой нетронутая, вся покрытая зелеными мухами.

Она похоронила Семена на казацком кладбище в самом конце, у леса. Никто из станицы на похороны не пришел. Пожила она еще с месяц в пустом доме, а потом нашла покупателя через агентство, продала дом и во Флориду уехала. Говорят, еще жива, только совсем стала старая, больше не поет».

Айзик задумался, глядя в сторону, и как бы про себя произнес: «Это была месть евреев».

Я поблагодарил его за рассказ, а он сделал мне комплимент: «Вы замечательный слушатель, Борис, –и извиняясь, добавил, –душу отвел, один живу, поговорить не с кем».

Мы попрощались. Я помог одеть ему пальто, а с экранов, умноженных зеркалами, виновато улыбался Чарли, наш любимый гений. Начинался фильм «Огни большого города».

Журналисту Вадиму М. не нравилось, как стоит его письменный стол. Они с женой недавно перебрались на новую квартиру и еще не успели распаковать все чемоданы. Но в рабочем кабинете все было, как положено. Книги и рукописи стояли на полках в алфавитном порядке, компьютер был уже подключен, фотографии в рамках заняли свои места на стенках и только письменный стол стоял как-то не так.

Вадим писал для русских газет, и они платили совсем немного. Чтобы как-то свести концы с концами, ему приходилось писать по две, а то и три статьи в день. Он только что закончил работу над большой статьей «Горячий пар и ледяная водка» – заметки о русских банях в Нью-Йорке – и собирался начать следующую. Но письменный стол стоял как-то неудобно, и это обстоятельство не давало ему сосредоточиться.

Сначала Вадим хотел передвинуть стол сам, но стол был тяжелый, и он решил подождать, пока Лора придет с работы. Стоя у окна и почесывая за ухом, он разглядывал угол дома напротив, улицу Gravesandnack Road, утопающую в жаркой дымке с бесконечной вереницей запаркованных машин, бакалейную лавку и одинокого прохожего в черном лапсердаке и шляпе, несмотря на стоградусную жару. «Любавичский, – отметил он про себя и задумчиво погладил кондиционер, который мерно заполнял комнату живительной прохладой. – Конечно, район здесь неплохой, по вечерам можно будет спокойно гулять с собакой, магазин на углу, да и досабвэя всего пару кварталов. Жить можно; конечно, не то, что наша квартира в Одессе».

Квартира на Дерибасовской была у них действительно великолепная, второй этаж, лоджия, пять комнат. Дело в том, что до переезда в Америку Вадим был преуспевающим писателем, членом правления Союза писателей, да и фамилия у него была другая, не та, что сейчас, и все называли его Дмитрий Павлович. Одними из первых его произведений, известными широкой публике, были «Рассказы о передовиках», «Черное море», «Урок доброты», позже была пьеса «Друзья и враги», и окончательное признание ему принесла книга «Осень Арафата» – роман в стихах, переведенный на 65 языков народов СССР. За этот роман он получил звание героя социалистического труда, медаль славы палестинского сопротивления и эту чудесную квартиру на Дерибасовской.

Вадим женился рано, он встретил еврейскую красавицу. Ее звали Лора, и ее глаза обещали так много, что у него закипела кровь. Кроме того, Лора была умница и хорошая портниха. У них родился сын Женя. Все у них шло как по маслу, пока однажды все это не кончилось.

Вадим увлекся восточной философией и спиритизмом. Он начал вызывать духов древних китайских философов-просветителей. Он начал искать смысл жизни. Его кумиром стал Лоу Шу, также известный под именем сенсей Гаэчи и Разбойник из провинции Сянь. Лоу Шу прожил большую жизнь, он был матросом, содержателем публичного дома, писателем, философом и разбойником, и во всем, что он ни делал, он достигал совершенства. Возвращаясь после спиритических сеансов, Вадим, несмотря на смертельную усталость, садился за письменный стол и записывал все, что ему удавалось узнать. Через полгода он составил серьезный труд. В 160-ти страницах содержались основные положения философии Лоу Шу. Главная идея Лоу Шу заключалась в том, что художник, достигнув вершины, должен все бросить, изменить имя и начать все сначала на новом поприще.

«Добравшись до вершины, – говорил Лоу Шу, – остановитесь, не старайтесь залезть на небо, вы можете упасть вниз и разбиться. Но, оставаясь на вершине и пожиная плоды своего таланта, вы уподобитесь свинье, которая не может оторваться от помойного корыта. Спуститесь вниз, –говорил Лоу Шу, попробуйте взобраться на вершину по другому склону; таким образом, вы избавитесь от однообразия жизни».