Ничего личного. Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

«Эй, Трэвис, за провал!» — поднимая бокал, крикнул я бумажному миллиардеру, который в своей сверхоживленной манере общения разговаривал сразу с несколькими окружившими его поклонниками.

«Привет, чувак, провал — это успех! — мгновенно отреагировал Каланик, ткнув кулаком в мой бокал. — Кто больше проигрывает, тот и выигрывает».

«Ну, чувак, тогда ты абсолютный победитель», — с натянутой улыбкой ответил я.

Неудивительно, что «Провалкон» проводился в «Кабуки». Ведь это был эксцентричный театр. Здесь, в эксклюзивном отеле Сан-Франциско, собрались одни из самых успешных, влиятельных и богатых людей на планете. И чем же эта элита занималась? Поднимала тосты за провал. Да, Министерство правды, кажется, действительно перебралось в Кремниевую долину. «Провалкон» выстраивает целую медиакампанию вокруг мема «провал». Презентовано еще одно мероприятие под названием «Провалчат» (FailChat), куда предпринимателей приглашают «с готовыми личными историями о борьбе, сомнениях и перепутьях»{554}. Медиакампания выходит и на международный уровень, «Провалкон» проводится в Германии, Сингапуре, Франции, Норвегии, Бразилии, Индии и — верх абсурда — в разоренной рецессией Испании, где определенно нет недостатка в людях с личными историями о борьбе, сомнениях и перепутьях.

Однако правда, настоящая правда о провале прямо противоположна глянцевой версии, проталкиваемой хитрыми апологетами разрушения из Кремниевой долины. Настоящий провал — это отрасль стоимостью $36 млрд, сократившаяся за десятилетие до $16 млрд из-за того, что либертарианские крутые парни вроде Трэвиса Каланика придумали инструменты, разрушившие ее базовую ценность. Настоящий провал — это $12,5 млрд годового объема продаж, $2,7 млрд годового дохода и более 71 000 рабочих мест, которые, по оценкам, утратила музыкальная индустрия только в Соединенных Штатах из-за таких «инновационных» сервисов, как Napster и Scour{555}. Настоящий провал — это 55 %-ное падение продаж на испанском музыкальном рынке между 2005 и 2010 гг. из-за онлайнового воровства{556}. Настоящий провал — это такое уничтожение испанских музыкальных талантов, что с 2008 г. в стране, где постоянно возникали международные звезды наподобие Хулио Иглесиаса, не появилось ни одного исполнителя, сумевшего бы продать миллион копий своего альбома в Европе{557}. Неудивительно, что «Провалкон» приходит в Испанию.

В скором времени «Провалкон» будет повсюду. И хотя забавно высмеивать либертарианских клоунов типа Трэвиса Каланика с их патетическим хвастовством по поводу исков на $250 млрд и их подростковыми фетишами в духе Айн Рэнд, на самом деле тут вовсе не до смеха. За многими сегодняшними гиперэффективными интернет-компаниями, такими как Google, Facebook, Amazon, Airbnb, и Uber, с их игнорированием традиционных рыночных правил, их «бесплатными» бизнес-моделями, их «устранением в качестве посредника» оплачиваемого человеческого труда через замену его на искусственные алгоритмы, их «прозрачными» фабриками больших данных, где все мы, не осознавая того, трудимся, кроется провал. Травмирующий провал. Действительно настоящим провалом, который никто на «Провалконе» и не думал так расценивать, стал сам цифровой переворот.

Вместо того чтобы дать ответ на проблемы современности, Интернет, этот симбиоз человека и компьютера, который, как верил Дж. К. Р. Ликлайдер, «спасет человечество», ведет к деградации большинства аспектов нашей жизни. Вместо достижения большей открытости мы получили устройства, делающие скрытое видимым. Вместо соединенного онлайн со всем миром гражданина — селфи. Вместо деревенского паба — The Battery. Вместо культурного рога изобилия — исчезнувшую «золотую милю винила». Вместо процветающей экономики — разрушающийся деловой центр города Рочестер, штат Нью-Йорк.

Министерство правды снова в деле. В Кремниевой долине все противоположно заявленному статусу. Совместная экономика на деле оказывается эгоистичной; социальные медиа — фактически антисоциальными; «длинный хвост» культурной демократии — длинными россказнями; «бесплатный» контент — ошеломляюще дорогим; а успех Интернета — огромным провалом.

Эпичным. Вашу мать. Провалом.

На коктейльной вечеринке для участников «Провалкона» я снова встретился с двумя лохматыми молодыми людьми, которые сидели рядом со мной во время выступления Каланика. «Ну что, Интернет работает? — спросил я их по поводу межгалактической компьютерной сети, созданной Дж. К. Р. Ликлайдером, Полом Бэраном, Бобом Каном и Винтом Серфом. — И работает явно успешно?»

«Успешно?» — повторил один из них, взглянув на меня так, словно я рухнул с небес на землю, сбитый вертолетом Uber Chopper.