Ничего личного. Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

Кремниевая долина дискриминирует не только пожилых сотрудников, но и женщин. «Женщины стали нежеланными в Интернете», — говорит писательница-феминист Аманда Хесс. Не приветствуют женщин и венчурные капиталисты Кремниевой долины. Несмотря на то что, как напоминает нам предприниматель и ученый Вивек Вадхва, основанные женщинами стартапы отличаются более эффективным использованием капитала, более низкой долей неудач и более высокими объемами годовых доходов, чем мужские стартапы, женщины по-прежнему совершенно недостаточно представлены в Кремниевой долине{572}. Вот несколько вызывающих беспокойство цифр: почти каждый десятый из профинансированных венчурными капиталистами стартапов в Кремниевой долине возглавляется женщиной, и всего 3 % венчурных инвестиций достается полностью женским командам{573}. По оценкам, лишь 2–4 % инженерных должностей в технологических компаниях занимают женщины{574}, и, как сообщает некоммерческая организация Measure of America, женщины в Кремниевой долине зарабатывают почти вдвое меньше мужчин{575}. Сильную тревогу вызывает и откровенно сексистская культура, распространенная среди многих молодых мужчин-программистов, которые открыто обращаются с женщинами как с сексуальными объектами и безо всякого стыда разрабатывают порнографические продукты наподобие приложения Titshare, представленного в 2013 г. на шоу TechCrunch Disrupt в Сан-Франциско{576} ипредназначенного для унижения своих коллег-женщин. Женоненавистническая культура настолько распространена в Кремниевой долине, что 2013 г. ознаменовался всплеском протестов против доминирования мужчин в технологической отрасли{577}, а «голубая фишка» — венчурный фонд KPCB Джона Дорра и Тома Перкинса — оказалась втянута в судебное разбирательство по иску о дискриминации, поданному женщиной, бывшим инвестиционным партнером фонда{578}.

Не принес Интернет процветания и большинству жителей Сан-Франциско. Следующие волна за волной спекулятивные технобумы превратили город практически в эксклюзивный частный клуб наподобие The Battery Майкла и Кзоши Бёрчей, так что сегодня Сан-Франциско, по данным Бюро переписи населения США, входит в четверку городов с самым высоким уровнем неравенства{579}. Эта неприглядная изнанка остается скрытой от глаз туристов, фотографирующих красивые виды с красных двухэтажных автобусов. В 2013 г. медианная цена на жилой дом в Сан-Франциско составляла $900 000, а месячная арендная плата — $3250, что делало проживание в городе недоступным для 86 % его жителей{580}. Доля выселений арендаторов также подскочила вверх, конкретно на 38 % с 2011 по 2013 г., чему в значительной мере способствовал Акт Эллиса от 1985 г., разрешающий хозяевам жилья выселять арендаторов при условии, что они больше не собираются сдавать жилье в аренду или въезжают в него сами. Доля выселений на основе Акта Эллиса за тот же период выросла на 170 %{581}. Так называемая распределенная интернет-экономика только усугубила проблему, значительно повысив рентабельность нерегулируемой аренды через Airbnb, что послужило одной из причин резкого увеличения выселений на основе Акта Эллиса{582}. В 2014 г. один арендатор даже подал в суд на хозяев жилья в районе Рашен-Хилл в Сан-Франциско из-за «несправедливого выселения», поскольку, вместо того чтобы въехать в квартиру самим, они начали сдавать ее за $145 в сутки через Airbnb (прежний долгосрочный арендатор платил за нее $1840 в месяц){583}.

«Внимание: двухуровневая система!» — баннером в виде дорожного знака с такой надписью размахивали протестующие в районе Мишен-Дистрикт перед автобусами Google{584}. «Субсидии общественные — прибыли частные», — гласил другой баннер{585}. Иные надписи были куда менее корректными. «Уматывай, Google!» — приветствовали жители Западного Окленда{586} таинственные автобусы, транспортирующие в Кремниевую долину свой дорогостоящий груз в виде привилегированных и, как правило, молодых белых мужчин.

После того как Ребекка Солнит привлекла внимание общественности к тому, что «автобусы Google», пользующиеся инфраструктурой общественного транспорта, — это частный сервис частных компаний, они превратились в главный наглядный символ экономического разрыва между Кремниевой долиной и остальным миром.

«Мне они кажутся космическими кораблями — так Солнит описывает новую феодальную структуру в Кремниевой долине, — на которых приземлились инопланетные властители, чтобы править нами».

Классовая борьба