Ничего личного. Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные

Ездит по Сан-Франциско еще один вид автобусов, который публицист Ребекка Солнит называет одним общим термином — «автобусы Google»{561}. На фоне своих ярких муниципальных и туристических собратьев эти более элегантные и мощные, угрожающе анонимные при полном отсутствии опознавательных знаков и с непрозрачными тонированными стеклами наподобие тех, что скрывают The Battery от любопытных взоров внешнего мира. В отличие от муниципальных автобусы Google предназначены не для всех. Эти частные машины предназначены для перевозки IТ-специалистов из их дорогих домов в Сан-Франциско в офисы Google, Facebook или Apple. Одна только Google использует больше сотни таких автобусов, которые ежедневно делают 380 рейсов в офис Googleplex в Маунтин-Вью{562}. Эти роскошные, оборудованные Wi-Fi частные автобусы забирают сотрудников компании в общей сложности примерно с 4000 остановок общественного транспорта в районе залива, добавляя нагрузку на городскую транспортную инфраструктуру. А технологические компании стали даже нанимать частных охранников, чтобы защищать пассажиров от раздраженных местных жителей{563}.

Автобусы Google вызывают столь сильную враждебность среди местных жителей, что в декабре 2013 г. протестующие в Западном Окленде напали на один из них и разбили заднее стекло — и настолько возмутили Тома Перкинса, что он сравнил побивание стекла с погромами Хрустальной ночи в нацистской Германии{564}. Словно в ознаменование 25-й годовщины Всемирной паутины, в 2014 г. такие акции протеста стали более организованными и согласованными. Они даже выходят за пределы района залива Сан-Франциско. В феврале 2014 г. джентрификация[36] подвигла жителей Сиэтла на протесты против частных автобусов Microsoft{565}.

Разумеется, это не Хрустальная ночь. Проблема района залива Сан-Франциско состоит не в расовом геноциде, а в растущем экономическом неравенстве между IТ-специалистами и всеми остальными людьми. Во многих отношениях Сан-Франциско повторяет судьбу Рочестера. «После того как неравенство в стране росло на протяжении десятилетий, — сетует рожденный и выросший в Пало-Альто Джордж Пакер, — Кремниевая долина стала одним из мест с наибольшим разрывом между богатыми и бедными на планете»{566}. Цифры, которые приводит профессор географии Чепменского университета Джоэл Коткин, свидетельствуют о том, что после крушения доткомов в 2000 г. Кремниевая долина потеряла около 40 000 рабочих мест за последние 12 лет{567}. Доклад организации Joint Venture Silicon Valley от 2013 г. подтверждает выводы Коткина, добавляя, что количество бездомных в Кремниевой долине выросло на 20 % за период с 2011 по 2013 г., а степень использования продовольственных талонов достигла наивысших значений за десятилетие{568}. В округе Санта-Клара, географическом центре Кремниевой долины, уровень бедности взлетел с 8 % в 2001 г. до 14 % в 2013 г., а количество местных жителей, получающих продовольственные талоны, — с 25 000 в 2001 г. до 125 000 в 2013 г.

Даже те, кому удается получить работу в высокотехнологичных стартапах, могут очень быстро потерять ее снова. Согласно исследованию Бюро статистики труда США, сравнившему показатели занятости в 2012 и 2013 гг., новые компании увольняли 25 % всего персонала в течение первого года. Для сравнения, в устоявшихся компаниях средняя текучесть кадров составляет 6,6 % в год{569}. Созданный спикером «Провалкона» Эриком Рисом культ так называемых бережливых стартапов{570} с их безжалостным перетряхиванием сотрудников делает такую работу в стиле казино особенно рискованной для людей среднего возраста, которым нужно кормить свои семьи и выплачивать ипотечные кредиты. Неудивительно, что демографическая ситуация в Кремниевой долине разительно отличается от демографической ситуации в целом по стране. Согласно данным того же Бюро статистики труда, медианный возраст занятого населения в Соединенных Штатах составляет 42,3 года, тогда как для сотрудников Facebook он составляет 28 лет, а для сотрудников Google — 29 лет{571}. И даже в таких предположительно «зрелых» технологических компаниях, как Oracle или Hewlett-Packard, средний возраст сотрудников значительно ниже, чем в среднем по стране.