Ничего примечательного, просто Ассина Марен...(СИ)

Воспользовавшись отсутствием свидетелей и кратковременным затишьем, вызванным внезапно поставленной Инии дополнительной парой, Ассина танцевала. Астор не мог произнести ни звука. Тогда, на фотосессии, наблюдая за девушкой, он обратил внимание на профессиональные движения. А сейчас понимал, что в тот момент видел лишь вершину айсберга. То была статика, а теперь, в тихом, нарушаемом лишь ненавязчивой мелодией одиночестве зала, перед нежданными зрителями раскрывался весь многогранный талант шатенки.

— Это же просто невозможно, — просипел подошедший ближе Жан и закашлялся, хватанув воздуха.

— Это то, что называют талантом, — задумчиво произнес Сатор, не отрывавший, как и все остальные, взгляда от то резких ломаных, то в следующую секунду плавных и замедленных движений. На крыше мужчины уже видели подобный танец, но в те мгновения их больше интересовал край парапета и порывы ветра, казалось, способные скинуть шатенку вниз. И вот теперь девушка танцевала снова. Одна. И только для себя. И ничто не отвлекало наблюдателей от этого завораживающего зрелища. Странная рваная и вместе с тем размеренная, скользящая круто вверх и стремительно ныряющая вниз музыка переплеталась с движениями рук, ног, всего гибкого тела. Взлет и резкий поворот головы. Легкая испарина на висках. Закрытые глаза и выражение экстаза на лице.

Кортас резко выдохнул на очередном стремительном витке.

— Это не какой-то поставленный танец, не специально подобранные элементы. Это чистой воды импровизация, — в тихом шепоте Жана слышалось неприкрытое восхищение, — удивительный дар.

Ему никто не ответил. Музыка, а вместе с ней и Ассина замерли. Девушка подошла к подоконнику и взяла полотенце. Через несколько секунд мелодичный звонок сообщил об окончании пары. В коридорах стало шумно, а в кабинете ВИП-четверки еще несколько минут царила тишина. Каждый по-своему оценивал и «переваривал» увиденное. Но всех одновременно интересовал один и тот же вопрос, пока еще не озвученный вслух: Зачем скрывать такое?

… …

Открыв дверь в музыкальную комнату, Астор оглядел залитое электрическим светом помещение и в недоумении дернул бровью. Очередное натаскивание Инии закончилось больше четверти часа назад, и девушка уже уехала домой, опять отказав Кортасу. А нечего было предлагать подвезти с такой миной, как будто он делал вселенское одолжение. Шатен хмыкнул. Все-таки его друг в плане личных отношений и проявления эмоций еще был, мягко говоря, не совсем взрослым. Ну да научится. Было бы желание. А вот где Ассина, молодого человека интересовало гораздо больше. Из этого крыла корпуса она не выходила. Куда делась?

По залу разносилась тихая мурлыкающая музыка. Астор немного расслабился. Девушка была где-то рядом. Не в ее привычках было уходить, не приведя в порядок помещение и технику. Сперва и ВИП-четверке, и даже Натану казалось странным, что, отзанимавшись, шатенка убирала аппаратуру, сворачивала провода, складируя их на место в небольшой черный шкаф, и выключала свет разноцветных точечных светильников. Астор, как и другие, не понимал подобного отношения. Есть ведь специально нанятые люди, которым платят за наведение порядка и чистоты. Ясность внесла Иния, как-то раз случайно оказавшаяся рядом во время обсуждения столь оригинального поведения. Она всего лишь процитировала свою подругу: «Чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят», и «Я это делаю не для других, а чтобы не забыть, что я не свинья, и могу сама о себе позаботиться».

После этого Астор всерьез задумался, насколько он способен прожить самостоятельно, без повара и приходящей уборщицы-домработницы-постирушницы. Результатом стали косые бутерброды, несгоревшая, однако все равно отвратительная яичница, которую он, как потом выяснилось, переперчил, посолить вообще забыл, да к тому же изрядно перелил масла. Посмотрев на итоги, от эксперимента со стиркой, несмотря на кучу ответов на запрос в поисковике, будущий глава клана решил отказаться. Выбранную собственноручно, либо сшитую на заказ дорогую одежду было жалко. Тем более что найти на ткани ярлычок, на котором в теории должно было быть нарисовано, как оно все стирается, Астор так и не смог. Зато получил массу удовольствия, непреднамеренно оказавшись в гостях у Кортаса и наблюдая недоумевающее и растерянное выражение лица хозяина дома, доставшего из стиральной машинки уменьшившийся чуть ли не вчетверо кривой косой, а ранее симпатичный белый и пушистый свитер.