Ничей

И кивнул в направлении верхней курилки.

— Александр Иванович, обед же еще нескоро.

— Пойдем, — настойчиво повторил Сенников, обернувшись и проверив, не слушает ли нас кто-нибудь.

Верхняя курилка, а точнее площадка перед выходом на чердак, долго была еще одной головной болью товарища Власьева. Работники, подверженные никотиновой зависимости, норовили укрыться тут в холодные месяцы, чтобы злостно попрать федеральный закон. Одеваться и идти на улицу им, само собой, было лень. Бдительный Власьев регулярно устраивал на них засады и строчил докладные Забегалову. После его титанической борьбы пагубная привычка бегать наверх у многих курильщиков сошла на ноль. Но уборщицы нет-нет, да и обнаруживали в этом уголке парламентского комплекса свежий бычок.

Поднявшись в курилку, Александр Иванович достал из пачки сигарету, но совать ее в рот не стал. Вместо этого он еще раз огляделся.

— Власьев сантехника воспитывает на первом этаже, — сообщил я. — В туалете проблемы с унитазом. Так что горизонт чист.

— Да я курить не хочу, — ответил Сенников. — Поговорить с тобой собирался.

— Если про входящую документацию, то я ее вчера списал в архив. Извините, что задержал.

— Молодец! — одобрил мои действия Александр Иванович. — Но я не об этом.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Бумага одна вносится для рассмотрения, — сказал он тихо. — Имей в виду.

— На сессию?

— Да.

— Что за бумага?

— Не могу тебе сказать. Сам догадайся, — еще тише проговорил Сенников.

— А кого она касается хотя бы?

— Тебя тоже. Ну ладно, всё, мне работать пора, — и Александр Иванович быстро зашагал вниз по лестнице.

Я помедитировал в одиночестве пару минут и тоже пешком двинулся к месту обитания. Про имеющийся в здании лифт как-то даже и не вспомнилось. Задумался я так основательно, что в упор не увидел еще одного большого человека. Перебирал ногами, пока самого не окликнули.

— Алексей Николаевич, ты прямо весь в мыслях!

Голос был до боли знакомым.

На красной ковровой дорожке уверенно стояла и глядела на меня Тамара Григорьевна Передкова, первый вице-спикер нашего парламента. Она же глава редколлегии печатного приложения, она же куратор всего социального блока, она же лидер женской депутатской группы в составе фракции «Ядрёная Россия».

Начинала свой путь Тамара Григорьевна, как и спикер Хрюшников, тоже в тихой-претихой глубинке. По совпадению, родной ее совхоз «Партизанский» непосредственно граничил с колхозом, откуда вышел в мир Виталий Иванович. Районы, правда, были разные, но разделявшую их речку Гнилушу можно было форсировать вброд. Совхозу будущая народная избранница отдала, наверное, три четверти сознательной жизни. А то и четыре пятых. В доярки или свинарки после школы не пошла, поберегла внешние данные. Устроилась в правление. При тогдашнем директоре, мужчине строгом, но справедливом, который дневал и ночевал на работе, поднялась до главбуха. Даже курсы счетоводов окончила, почти не отрываясь от производства.

Когда настала пора приватизации, на месте совхоза родилось общество с ограниченной ответственностью. В очень узком кругу его участников была и гражданка Передкова. Пожилой директор командовал при капитализме недолго. Отойдя на покой, он лично рекомендовал Тамару Григорьевну в преемники. А поскольку за ним и за ней числилось уже девять десятых уставного капитала, собрание к его рекомендации прислушалось. Из общества с партизанскими корнями наша героиня и стартовала в политику.

На новом старте ей помог другой мужчина, а именно еще позапрошлый спикер заксобрания, чей конец позднее был ужасным. По велению губернатора его всенародно развенчали как врага стабильности и спокойствия в регионе. Тамара Григорьевна с коллегами-депутатами одобрила гражданскую казнь, тем самым наглядно подтвердив свою гражданскую зрелость и умение планировать перспективу. Результат не замедлил сказаться на ее росте. В следующем, ныне функционирующем составе областного парламента товарищи партийцы сочли ее достойной занять место по правую руку от председателя.

— Не взыщите, Тамара Григорьевна. Что-то одни заботы кругом, — ответил я и кривовато улыбнулся.

— Не грусти, Алексей Николаевич! Ты же молодой еще. Жених!

— Да какой жених? Разве что комиссионный.

— Ну, это ты зря. Виталий Иванович тебя не вызывал?

— Пока не вызывал. А должен?

— Вчера искал. Что-то насчет телевидения хотел сказать.

— Вчера мы виделись, — заметил я.

— Да? А ты и сегодня зайди, — посоветовала Передкова. — Виталий Иванович жалуется, что ты редко у него бываешь.

— Депутаты не пускают, — пошутил я. — У всех неотложные нужды.

— Пробивайся, Алексей Николаевич, пробивайся! — крепко, по-мужски похлопала меня по плечу Тамара Григорьевна.