Ничей

— Валяй. Даже интересно, — Андрей прижал платок ко рту и гулко кашлянул.

— Допустим, ты ослабишь свою хватку.

— До какой степени ослаблю?

— В разумных пределах.

Андрей помотал головой.

— Не выйдет, не знаю таких пределов. Пойми ты, друг мой, избирком за одну закорючку может подпись забраковать. Кто-нибудь буковку «г» с точкой перед названием населенного пункта не впишет, и привет родителям.

— А вот мне Илью Валентиновича Балахонова в пример приводили, — сказал я. — Как передовика.

— Поздновато нам его опыт перенимать, — ответил Андрей. — К тому же есть у меня подозрение, что на Илью Валентиновича побольше народа работает, и не за такие деньги.

— Согласен. Завтра до восемнадцати ноль-ноль наши папки с подписями должны быть доставлены в избирком. Говори откровенно, сколько еще живых душ поступит?

Андрей замялся, пожевал губами.

— Назови реальный минимум. Только реальный!

— Завтра к обеду надо закончить, иначе не успеем оформить и заверить, — Андрей, наверное, что-то прочел в моих глазах и подобрался. — Ожидаю примерно восемьдесят, от силы девяносто.

— Итого на круг пятьсот тридцать или пятьсот сорок. Выход?

Андрей встал и прошелся по комнате.

— Комплектуем допустимый максимум — десять папок, так называемые спорные сгружаем в одну из них. По существующим правилам комиссия выберет для углубленной проверки только три. Дальше молимся, чтобы не взяли ту, где условный брак.

— А если возьмут?

— Сам знаешь. Полный писец. Можно будет даже не ждать письменного отказа.

Я тоже встал и выпрямился.

— Ну что, господа? Сыграем в русскую рулетку?

Минуту или полторы мы все молчали, только под могучим Фурсовым, который раскачивался взад-вперед, жалобно стонал стул. Этот стон первым заглушил Андрей.

— Погоди стреляться. Есть у меня всё-таки одна идея…

Ожидая нашего полевого командира, я выпил крепкий и сладкий кофе, предложенный Ириной, и полюбовался громадной, в половину стены, картой-схемой округа. Географические карты и атласы были моей слабостью с детства. Потом поднялся наверх, на свежий воздух, и немного поболтал по мобильному с Наталией. Магазинчик с живым пивом, находившийся поверх нашего подвала, уже собирал свою жатву. Помещение под полевой штаб нашел тоже я, изучая объявления в газетах. С его хозяином, неулыбчивым, хорошо одетым мужчиной лет за пятьдесят, мы договорились быстро. Половину суммы он официально получал по договору, так как договор нужен был нам для финансового отчета. Половину я должен был отдавать ему наличными, так как средства нужны были ему для жизни и бизнеса, а не для нужд налоговой инспекции. Узнав от меня фамилию кандидата, он как-то неопределенно повел плечом, но ничего не сказал.

Игорь подкатил на своей серой «Тойоте» без опоздания. Как ни странно, ноутбука при нем не было, а имелся портфель.

— Не простудитесь без шапки? — спросил он.

— Ничего, капюшон накину, если замерзну, — сказал я. — Что делать-то будем? Шеф с ума сойдет.

— Вы не представляете, как нам неудобно, — затянул свою песню Игорь. — Первые выборы такие. Раньше проще было подписи собирать, в комиссиях меньше придирались.

— Суверенная демократия на марше, — усмехнулся я. — То ли еще будет.

— Ой, не говорите. Татьяна тоже переживает. Вы не думайте, ей не всё равно.

— Я и не думаю.

— На нас и так уже в штабе начали коситься… ну, в партии. Якобы часто пропадаем где-то, нет ли двойной игры, и всё такое.

— А про меня там ничего не слыхать?

— Про вас? — удивился Игорь.

— Ну да. Не упоминал там никто мою фамилию?

— Вроде не слышал. Я знаю, Хрюшников на вас зол.

— Зол не то слово, — сказал я с удовольствием.

Мы посторонились, давая дорогу мужичкам, которые выходили с добычей из пивного магазина.

— Алексей Николаевич, — окликнул меня Игорь, когда я уже начал спускаться по ступенькам.

Я обернулся.

— Хотелось еще на пару слов без посторонних.

— Говорите.

— Мы на Андрея не обижаемся. Он свою работу делает, мы свою. Но, действительно, может так получиться, что подписи мы не соберем.

Мне стало интересно. Я не перебивал и ждал продолжения.

— Я почти не спал сегодня, искал выход, — развивал свою мысль Игорь. — Предложение следующее. Есть на округе одна бригада, не наша. Работают сами по себе, на любого, кто заплатит. Собирали подписи для двух кандидатов в горсовет, база есть, могут поделиться с нами.

— А подписи у них не липовые?

— Что вы! Им дальше с этими клиентами работать.

— Сколько хотят за услугу?

Игорь озвучил.

— Тариф «Особый»?

— Алексей Николаевич, я ценю ваш юмор, но здесь уже точно не до шуток.

— Когда принесут?

— Если вы даете добро, завтра утром.

— Шустрые ребята.

— Вы согласны? — спросил Игорь, крутя лямку на портфеле.

— Пусть несут. Сто штук, больше не надо, — ответил я.

Собравшиеся потом бригадиры снова охали и ахали, в лицах рассказывая, какой нынче пошел народ, как им не хотят открывать двери или посылают по известному адресу. Жаловались на лютый холод и нечищеный снег во дворах. Упоминали детей и проблему безработицы в условиях экономического спада. Я рассеянно послушал минут десять, потом поднял руку, призывая остановиться.