Ничей

— Это не ответ. Направление ваше.

— Я фотосессии не организую, — с вызовом ответила Алена.

— Алёна, давайте-ка не будем, — сказал я. — Я мог бы сразу спросить, зачем вы держали у себя материалы и ничего мне не сообщали.

— Вы меня в чем-то обвиняете?

— Я хочу найти оптимальный выход.

— Я согласна с Дмитрием, — процедила она. — У нас другого выхода нет.

— Тогда донесите нашу общую позицию до агентства, но попробуйте их прогнуть, — попросил я. — Про деньги я сам скажу кандидату.

Этой ночью Наталия впервые осталась у меня дома. Она врубила свой любимый мультик из Интернета. По-японски этот жанр называлось хентай: анимационные персонажи совокуплялись, как заведенные. Когда на экране возникло какое-то чудище и принялось обрабатывать школьницу в гольфах, с прямо силиконовыми формами, за дело взялись и ваши покорные слуги. После всех полагающихся телодвижений под стоны из телевизора мы откинулись на подушки. Моя боевая подруга закурила.

— Я к тебе тоже привыкать начинаю, — сказала она будто с середины фразы.

— Это плохо?

— Сама не знаю. Необычно.

— А что вообще для женщин главное? — поинтересовался я, трогая ее грудь.

— Не это.

Я рассмеялся.

— А всё же?

— Отстань, Алексей Николаевич.

— Колись.

— Надежность, наверное, — ответила она, поразмыслив.

— Как за каменной стеной?

— Примерно так.

— Во мне это есть?

Наталия не отвечала, только пускала дым.

— Не скажешь?

— Ты умный, — серьезно сказала она.

— Был бы умный, жил бы в Сочи, — вздохнул я.

— А какие у нашего Макеева перспективы? — продолжила свое интервью Наталия. — В случае победы?

— Перспективы? Ну, при полном засилье «Ядрёной России» постоянную комиссию ему, конечно, не дадут. Но будут и какие-то другие, мелкие фракции. Может, вступит куда. Может, поторгуется. Торговаться он умеет.

Наш новый водитель Арам Манукян гнал машину так, как, наверное, гонял по горному серпантину у себя на родине. Всех водителей отбирал лично Фурсов, но я иногда начинал думать, что с этой кандидатурой он, пожалуй, промахнулся. Раза три мы были в считанных сантиметрах от столкновения. Я, конечно, не вздрагивал, однако был несколько напряжен. Вдобавок в ухо мне гудел по телефону кандидат.

— Возят Филейкина по школам, и замглавы района сам за него агитирует, паскуда, — уже раз в четвертый повторил он. — Поднимай Андрея, пусть накатает жалобу в избирком и заявление в суд!

Андрей Шубин после марафона с подписями сильно сдал. Сегодня он опять отпросился у меня к врачу, заверив, что бросит всё и примчится пулей при необходимости.

— Георгий Александрович, вы же понимаете, что это ничего не даст. Так, Божья роса.

— Всё равно пусть пишет! — рявкнул Макеев. — Я их не затрахаю, так задергаю, понял?

— Сделаем, — пообещал я.

— Что у тебя еще? — чуть спокойнее спросил он.

— Баннеры. Фото выбрано, обработано. Собственно, и выбирать-то было не из чего.

— От меня что нужно?

— Посмотреть, утвердить.

— На словах расскажи.

— Это ваше старое, с первых выборов, еще депутатских, — напомнил я. — Вы там под берёзой стояли.

— Да, знаю, — отозвался кандидат. — Берёзу только уберите.

— Уже убрали.

— Тогда утверждаю.

Рекламное агентство наотрез отказалось вернуть нам деньги за два дня просрочки. Там резонно сослались на уже подписанный договор и дали понять, что накладка с размещением изображений — исключительно наша собственная проблема. Естественно, всё это было сделано в максимально цивилизованной форме, с улыбками в тридцать два зуба и предложением испить кофе или чаю с бергамотом. Не помог и мой визит туда.

— Что с лозунгом? — спросил я в завершение разговора. — Вы определились?

— Записывай, — ответил кандидат. — Лозунг такой: «Приду и сделаю!»

У меня мелькнула мысль, что такой лозунг больше подошел был мастеру-сантехнику, нежели будущему парламентарию. Тут, конечно, правильнее было бы сначала выслушать настоящих социологов. Но социологов не было и не предвиделось более, и я в очередной раз промолчал, положившись на интуицию Макеева.

Когда мы оказались у подъезда, я обратил внимание на здоровенный, иссиня-черный «БМВ», никогда ранее не виденный мной во дворе. Арам только языком поцокал.

— Ай, хорошая машина! Но «Инфинити» лучше.

Для меня, отродясь не садившегося за руль, это был пустой звук. Я зашел в подъезд, вызвал лифт и через минуту зашел в офис.

Володя и Наталия встречали меня не одни. На диване в свободной позе сидел еще сравнительно молодой брюнет с волосами цвета «БМВ», стоявшего внизу. Лицо его, как и вся фигура, было несколько полноватым и каким-то скучающим. Одет он был вполне по моде, на ногах ловко сидели коричневые кожаные туфли с длинными носами. На шее из-под рубашки виднелась золотая цепочка, в руке он вертел связку ключей и брелок.

— Алексей Николаевич, это Матвей. От Георгия Александровича, — представила его Наталия.

— Финансовый уполномоченный, — как бы нехотя, с ленцой, уточнил новоявленный Матвей.

— Очень приятно, — сказал я чуть фальшиво. — А фамилию вашу можно узнать?

— Крохоборцев, — так же нехотя отрекомендовался он.

Я решил, что фамилия точно подходящая.