Ничей

— Что ж, значит, буду отдавать всю документацию вам и заявки делать своевременно, — начал я бодро, — а вы тогда разберетесь.

— Разбираться я не буду, — не меняя голоса и посадки, прервал меня уполномоченный. — Мое дело простое: передавать бумаги нужному человеку.

Я выжидательно посмотрел на него.

— Можно объяснить?

— А вам Георгий Александрович не объяснил? — приподнял одну бровь Матвей с финансовой фамилией.

— Не успел, наверное.

— Ну, тогда пусть лучше сам всё расскажет. Он меня предупредил про бдительность.

Наталия чуть не сползла по клавиатуре. Володя смотрел на загадочного уполномоченного огромными глазами, ничего не понимая.

— Ладно, — кивнул я. — А контакты… э-э… есть у вас?

— Я секретарю визитку оставил, — сообщил он, поднимаясь с дивана.

Я типичный гуманитарий, но содержание визитки окончательно убедило меня в том, что важный уполномоченный вряд ли имеет отношение к финансам. Значилось в ней вполне безликое название малоизвестной фирмы, которая занималась прокладкой кабелей и установкой антенн сотовой связи. Матвей оказался ее исполнительным директором.

— Его тачка, — определил Володя, глядя в окно на отъезжающий «БМВ».

Повертев визитку в руках, я подумал, что когда-то, кажется, уже слышал эту фамилию. Только в связи с чем, вспомнить никак не мог.

— Чего зубоскалите? — спросил я Володю и Наталию, которые просто давились от смеха. — Учитесь! Ценит себя человек.

Со своих шибко важных встреч Макеев вернулся злой, как собака. Местом сбора в тот вечер был назначен офис Василия Александровича. Его хозяин сидел чем-то здорово озабоченный и посматривал на часы. Нас он, впрочем, приветствовал, как всегда, доброжелательно. В предбаннике мы разминулись с Арифом Везировым, бывалым журналистом из местной когорты корифеев. Ариф дебютировал еще в советских заводских многотиражках, потом трудился в комсомольском и партийном печатных органах. Сейчас он числился на полставки в «Привратнике» и писал в час по чайной ложке: что-то о тяжелой промышленности, которой в нашем славном городе почти не осталось. Ариф как-то суетливо прошмыгнул мимо, от него повеяло перегаром.

— Жалоба где? — первым делом спросил кандидат.

Андрей передал ему текст. Макеев-старший стремительно пробежал его глазами и отложил в сторону.

— Скучно пишешь. Уснуть можно.

— Георгий Александрович, это не художественная литература.

— Ты не прав, — остановил его кандидат. — Я вот не юрист, а любого юриста за пояс заткну, если надо будет. Тут надо бить в лоб, а ты так, поглаживаешь как бабу.

Андрей устало посмотрел на него и помассировал переносицу.

— Сошлись на президента, найди цитатку. Копию в прессу отдадим, — нес дальше Макеев. — Всему вас учить надо!

При слове «пресса» Володя беспокойно пошевелился. Как выяснилось, не зря.

— Володь, ответь мне: чего тебе не хватает, чтобы газету доделать?

— Мы в этот раз хорошо посидели, но вы очень спешили и отложили биографическую часть на потом, — принялся докладывать Паньшин. — Надо еще хотя бы полчаса уделить.

— Ты журналист или кто? — в лоб спросил кандидат.

Володя чуть смешался.

— Ты что, домыслить за меня не можешь? Может, мне самому сесть и сделать, а?

«Приду и сделаю», — подумал я, но вслух, к счастью, не произнес.

— Алексей, наведи порядок в штабе, — обратился ко мне кандидат. — У тебя люди вполсилы работают. Или сам за них работай, если организовать не получается.

Памятуя о том, что язык мой — враг мой, я и тут смолчал.

— Фотосессия во сколько завтра? — спросил Макеев.

— В тринадцать ноль-ноль.

— Перенеси на четырнадцать, меня в половине первого массируют, — дал он команду.

— Хорошо, — сказал я, представив, какими глазами посмотрит на меня реальный мэтр цеха наших фотомастеров Артём Окунев.

Его время стоило недешево, и он терпеть не мог опаздывающих клиентов. На недостаток внимания Артём давно не жаловался, так что договориться с ним само по себе стоило определенного труда.

— Где с вами встречаемся? — спросил я кандидата.

— А зачем тебе со мной ездить? — огорошил он меня.

— А кто поедет?

— Да хоть твоя Наталия.

Наверное, вид у меня после его слов был всё-таки удивленный, потому что Макеев добавил:

— Она девушка молодая, современная. Посмотрит на меня там зорким женским глазом.

Когда планерка завершилась, я зазвал Георгия Александровича из общей залы в отдельный кабинет.

— Что с уполномоченным? — спросил я вполголоса. — Он не сам будет наши дела вести?

Макеев хитро сощурился.

— Матвей человек надежный. Знаешь, кто его сестра?

Я пожал плечами. О существовании у нашего уполномоченного сестры я доселе не знал вообще ничего.

— Оля Храмцова. Помнишь ее?