Ничья…

– Первое оказалось гораздо легче. А вот второе – непростая задача, Влада. Все придумывал, как мне встретиться с тобой… Дубай для меня – запретная зона, ты ведь знаешь. Я ведь у них персона нон грата. А твой приезд сюда – форменная удача. Судьба, если хочешь – как иначе можно назвать совпадение, чтобы именно на эти дни пришелся мой официальный визит на Кипр?

Она, наконец, оживает от прострации…

– Какая к черту судьба, Васель?! Зачем ты здесь? Почему сейчас, после всех этих лет? Не делай из меня дуру –в последний год мы проводим на Кипре уйму времени. И не только здесь… Повсюду в Европе. Ты мог найти возможность для встречи, но ты приехал именно сейчас…

–Потому что ты меня позвала…-отвечает, завороженно смотря на нее.

–Какая чушь! Я не звала тебя, что ты несешь…

–Там, в интервью Фаресу… Я видел, как ты реагировала на все вопросы, связанные со мной…

Изумленно уставилась на него.

–Да как ты… Как ты мог видеть это интервью… Его изъяли…

–Правильно сделали. Я бы сам не позволил выйти такому… Фарес охерел, получив по заслугам. Но речь сейчас не о нем, а о нас, Влада…

«По заслугам», – пронеслось у нее в голове, так это дело его рук? Это он приказал отделать блогера так, что тот до сих пор никак не восстановится, уже как третий месяц пошел… Карим в тот вечер блефовал, увидев новость об избиении. Васель его опередил. И он, видимо, догадывался, что это избиение и ее интервью- неслучайное совпадение. Иначе чем можно было объяснить, что все эти месяцы он стал просто маниакально подозрительным ко всему, что делала, с кем общалась и куда ездила Влада…

– Зачем ты снова лезешь в мою жизнь?! Ты хоть понимаешь, как мы рискуем из – за тебя?! Мой муж с минуты на минуту будет здесь!

Васель усмехается, смотря в пол. Обходит ее.

– Муж…,  – протягивает он многозначительно, – ты счастлива, Влада? Любишь его? – заглянул в ее глаза, а она отводит взгляд…

– Я счастлива со своим любимым мужем, Васель, – четко и дежурно отчеканивает, делая упор на слове «любимый», – у нас все хорошо. Так, как я мечтала всегда. У меня красивая, полноценная семья, мы растим сына… И думаю, только на одном ребенке не ограничимся.

Его кадык дернулся, резко отворачивается, смотрит в сторону.

– Боишься его? Поэтому блефуешь… Любимый муж… Влада, что он сделал с тобой? Он причиняет тебе боль? Перестань вести себя, как кукла!

Подрывается к ней, дергает за плечи, вглядывается в глаза. А она все делает, чтобы в них читалось одно – непроницаемый холод.

– Единственный человек, который причинил мне боль и которого я боялась, Васель, был ты…Не желаю тебя видеть… О какой любви ты можешь говорить после всего, что сделал?

– «Любят не за что – то. Любят вопреки… Любовь – сумасшествие, отправляющее нас по самому глупому, нелогичному пути. Она забирает у нас самое важное – самих себя, свою логику, свой разум. Но если бы было иначе, это была бы не любовь…» – цитирует ее саму, цитирует тот проклятый дневник, который она писала в Хомре. Значит читал, как – то нашел его… Ну еще бы, его люди ведь тогда подчистили весь дом, перетряхнули все… Не подает вида, что ее это задевает, что догадалась, о чем он…

– Не понимаю, чего ты хочешь и к чему клонишь? Поздновато говорить о любви, Васель… Я взрослая замужняя женщина… Зачем ты здесь, снова повторяю свой вопрос. Чем удостоена нежелательной аудиенции самого премьер – министра Сирии? Как ты узнал, что я здесь, одна…

– Слишком много вопросов от той, кто не желает меня видеть, – провоцирует, всегда любил пробивать на искренние эмоции, но ее боль сильнее. Она все еще помнит эту боль предательства, она заслоняет все остальное… – Адель все еще со мной… А он может найти и узнать все… Остальное – дело протокола и службы безопасности. Впрочем, это не имеет значения, не о том нам надо говорить, Влада, не для того я выкроил эти пару минут… Даже «уговорил» милую хозяйку дома покинуть его пораньше…

– Влада, я все еще люблю тебя, – шепчет очень близко, слишком близко. – Все еще можно исправить… Для меня ничего не изменилось… Теперь я могу все, я всесилен… Одно твое слово – и я прямо сейчас заберу тебя с собой. Мы начнем все сначала, ты же сама понимаешь, что это неизбежно… Ты всегда была, есть и будешь моей.

Резко отталкивает его.

– А кто тебе сказал, что меня волнует твоя лживая любовь, Васель?! Кто вообще тебе сказал, что ты можешь тратить мое время на этот бред? – бросает ему высокомерно, а у самой душа кричит – какой же эгоист, какой же урод, неисправимый… Убежать мне предлагает… От кого? От ее сына? Плевать ему на ее сына… «На твоего сына, скотина», хочет заорать, но, конечно же, молчит… Трясется от боли… Почему сердце так предательски бьется, хотя разум говорит «беги, беги»…

Повернулась спиной, собираясь выйти из комнаты. Прижал к себе сзади, обнял на плечи, осторожно. А по телу дрожь… И у него, и у нее…