Ничья…

– И не питай иллюзий. Ты мне больше не нужна. Я делаю это ради сына чтобы у него не было тяжелых травм расставания, которые пережил я. Научишься слушать меня и не рыпаться, дам возможность регулярно видеться с Микаэлом. Будешь вести себя так, как обычно – вышвырну из страны без права на возвращение. Билет эконом класса, прости, бизнес был заполнен. Я бы взял тебя на свой борт, но боюсь, в нынешних условиях – после твоих громких заявлений в мой адрес через Фареса- это невозможно.

–Да, и последнее. Сейчас откроешь свои соцсети и запишешь еще одно обращение. Видеообращение, чтобы сомнений ни у кого не возникло. Скажешь, что все озвученное в том распространенном файле- фейк, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Что мы с тобой давние друзья и ты всецело доверяешь мне и никогда бы не приписала мне убийство своего мужа. И не смотри на меня так… Фарес все равно угробил свою карьеру последней выходкой. А ты впредь не будь такой безмозглой. Учись думать не только тем, что у тебя между ног…

Он ушел не прощаясь. А она так и лежала на кровати, брошенная, покинутая, униженная любовью к человеку, который ее топтал, предавшая любовь человека, который ее обожествлял… Все – таки в изобретательности этому уроду было не отказать. Он всю жизнь пытался заковать ее в оковы против собственной воли, а теперь она готова была сама, добровольно надеть на руки его кандалы и терпеливо ждать команд. Ничто не делает женщину такой выносливой, как материнский инстинкт. Ради ребенка мать готова вытерпеть любое унижение, любое стеснение, снести любую обиду. Ничто не делает женщину такой уязвимой, как материнский инстинкт. Ради ребенка мать готова добровольно положить свою голову на плаху, войти в ад, прыгнуть в любую пропасть. Он все – таки победил. Теперь она его собственность. Его покорная рабыня. Когда ее сын в его руках, он может делать с ней все, что пожелает.

ГЛАВА 31

Она не помнила, как добралась до аэропорта, как села на самолет, который всего через полчаса уже садился в международном аэропорту Дамаска. Всего какие – то полчаса – расстояние не более 300 километров, а кажется, что целая жизнь… Пять лет назад она улетала из Сирии разбитая, раздавленная Им. И вот, теперь, после, казалось бы, счастливой жизни, стольких достижений, она снова разбита им, снова раздавлена…

Она взяла по – минимуму одежды. Лишь небольшой чемодан с самым необходимым – черные джинсы, черные футболки и поло, темные очки. Главное – конспирация. Еще не хватало, чтобы ее узнали люди… Ни как писателя, ни как жену Карима Диба… Не жену… Вдову… В горле снова запершило… За последние сутки Васель сделал столько всего ужасного с ней, что даже боль от траура отошла на второй план… Вернее, все смешалось в один, гигантский шар агонии, который теперь застрял в ее сердце и разрывал его изнутри. Она держалась только мыслью о сыне… Он – самое важное… Его благополучие, безопасность, спокойствие стоили всего… Любых испытаний, любых унижений, какие бы Васель ни придумал для нее…

Сейчас Дамаск в солнечных лучах при подлете из иллюминатора выглядел так, словно она и не уезжала… Были бы самолеты пять тысяч лет назад, ощущение было бы, наверное, таким же, – пронеслось у нее в голове…. Вечный город… Неподвластный интригам и козням его жалких жителей, простых смертных.

Неизменный, верный Васелю, как сторожевой пес, Адель встречал ее у самого трапа. После некомфортного эконома три загнанные на летное поле автомобиля в кортеже выглядели странно.

– Рад тебя видеть, Влада, – приветливо, и в то же время сдержанно сказал Адель, – соболезную твоей утрате.

Он лукавил про свою «радость»… Его слова в тот день, на аэродроме, у истекающего кровью Васеля, до сих пор стояли у нее в ушах. «Убирайся из его жизни»… Убралась. Но Он вернул….

– Спасибо, Адель. Правда, радость от нашей встречи разделить не могу…

Он кивнул, словно понимающе. Промолчал, пригласив ее в один из автомобилей.

Ехали молча, Влада отрешенно смотрела в окно на то, как изменился ее некогда любимый город, страна. Страна, которая когда – то давно благословила ее на любовь, и этой же любовью прокляла… Дамаск оправился после нескольких лет потрясений. Было видно, что столица ухоженная, развивающаяся, строящаяся. Она не могла сдержать своего удивления и интереса, смотрела по сторонам, что не мог не заметить Адель.

– Он делает очень многое. Его любят, – сказал он ей, глядя в зеркало заднего вида. А у нее флэш – бэк назад. Как точно так же другой его помощник смотрит на нее в зеркало заднего вида… Везет по ночному городу, в пустоту, к опасности, о которой ей еще не ведомо, к ее будущему пленителю, насильнику, любовнику, искушению, мужу…