Ничья вина (СИ)

А потом начался ад. Кто-то из ветеранов-модификантов слетел с катушек и убил свою жену. Наверное, дело бы замяли, но следователь оказался слишком принципиальным и неподкупным, подключилась пресса. Это был скандал, затихший лишь спустя несколько месяцев, чтобы вспыхнуть с новой силой, когда в медкомиссию для них аккуратно добавили одну строчку: «психологическая консультация». Скаю остро хотелось найти ту падлу, что слила эти сведения репортерам и по-тихому прикопать, но где он — а где аппарат правительства. Новый виток скандала спровоцировал полноценные разборки. Раньше он тихо жил и радовался законам, которые предписывали оказывать военным модам содействие при устройстве на работу, устанавливали иные нормы соцпомощи. Теперь собирался в психдиспансер, чтобы поговорить с каким-то знатоком душ человеческих, и каждый божий день в новостях слушал про очередные ограничения. Модификантам запретили работать с детьми. Модификантам запретили работать в медицине. Модификантам запретили находиться на государственной службе, за исключением военных формирований. Когда становилось совсем никак, он звонил Блэку. Друг приезжал и отпаивал его коньяком, водкой, чаем — что находили, тем и отпаивал, — и рассказывал о том, что так надо.

— Они действительно неадекватны, Скай, — говорил он, пряча глаза. — Ты не представляешь, что они несут на комиссиях, не представляешь, что они делают. Один из бывших десантников пытался убить врача, потому что заподозрил в нем шпиона.

Скай кивал и соглашался, а на следующее утро шел на работу, чтобы снова оказаться в перекрестье ненавидящих, испуганных, подозрительных взглядов. Кажется, они все с нетерпением ожидали, когда он взорвется. Недавно у него впервые спросили, кто он, собственно, такой.

— Летчик, — ответил Скай любопытствующим и улыбнулся. — Не все имена и лица в прессе мелькают, знаешь ли. Я просто выполнял свою работу.

Вроде, поверили, хотя полностью он в этом уверен не был. Пару лет назад шумиха заглохла, а вскоре новостные порталы и программы взорвались новой сенсацией — изобретена технология модификации второго поколения, не оказывающая воздействия на психику. Так и писали, блядь, словно все они, прошедшие первую, — ненормальные. Презентации разработки вел Алек. Скай смотрел на его фигуру: на глухо черные костюмы, белое пятно маски вместо лица — и чувствовал острую боль в груди. Даже к врачу пошел, с кардиологом чуть плохо не стало. Но дедушка-врач взял себя в руки, послушал, сделал ЭКГ, а потом обозвал происходящее фантомными болями. Мол, извините, но модификанты сердечным болезням не подвержены. Спорить Скай не стал, кивнул и ушел, а потом снова увидел Алека на экране — и все повторилось.

— А с Алым что? — спросил он, когда Блэк пришел к нему в очередной раз.

— Он… — друг отвел глаза. — Сложно все. Психиатрическое освидетельствование он заваливает раз за разом, как будто специально, но заменить его некем.

— В смысле заваливает?

— В смысле сидит и выдает: «Некорректная формулировка, попробуйте еще раз», «Данных недостаточно» — и дальше в том же духе.

Он сперва рассмеялся, услышав это, в потом похолодел, поняв, что, по сути, Алек подписывает себе отсроченный приговор. «Его некем заменить», — стучало в голове день за днем, когда он работал и когда отдыхал, когда спал и когда бодрствовал. Постепенно паника отпустила, но эти слова Блэка он вспоминал еще долго, а ровно в день, когда впервые не подумал о них, проснувшись, его пригласили в очередную лабораторию на очередные анализы. Скай отпросился с работы и поехал.

Кровь набирала улыбающаяся медсестра, он даже забыл о том, что надо нервничать. Уложилась в десять минут со всеми расшаркиваниями, из здания больницы он вышел едва ли не насвистывая. Настроение подпортил начальник, который смущаясь сообщил ему, что в услугах ущемленного в правах мода они более не нуждаются, но в целом, учитывая пенсию по выслуге лет и тонну надбавок за боевые действия и награды, в работе сам Скай не нуждался тоже. Так что, улыбнулся, написал «по собственному» и пошел домой, пожелав начальству и бывшим коллегам удачи, даже тортик себе купил с шампанским. А вечером, когда решил его употребить, в дверь ворвался Блэк, орущий что-то непечатное и пытающийся набить ему морду. Скай ошалел так, что даже пропустил прямой в челюсть, но боль отрезвила. Друга он скрутил и придавил к дивану, морщась от двусмысленности позы и ожидая, пока тот успокоится.

— Сука, — наконец, тихо проскулил Кирилл и перестал пытаться вывернуться из его рук.

Скай отпустил его и сел на пол, задумчиво глядя на поджатые губы и горящие яростью глаза. Соблазн встать и отделать так, чтобы ходить не смог, был чудовищно силен, но он сдерживался. Не мог же Блэк устроить весь этот цирк без повода?

— Чем обязан, блядь? — максимально цензурно сформулировал он. Остальные вертящиеся в голове формулировки были крепче и непечатнее.

— Сука, — повторил Блэк и закрыл лицо руками. — Как ты мог, блядь?! Влад, блядь, как?! — почти проорал он, хватая его за плечи и встряхивая.