Ниенна. Благословленная Смертью

— И не надо, — раздался из-за спины мрачный голос Герды. — Останетесь хоть на одну ночь, и неминуемо проснетесь на пепелище. Тут полоумных, я смотрю, много, хоть лечебницу открывай. Дня не пройдет — пустят красного петуха. Поэтому собираем вещи…

— А ну стой! — вдруг рыкнула тень у забора. Забытый всеми Сабур выплыл из темноты, кренясь из стороны в сторону. — Куда это ты собралась? Я тебя не отпускал. Остальным скатертью дорожка, а ты не смей уезжать! И так две ночи тебя не видел…

Герда замерла на месте. Ее лицо вмиг перекосилось, будто на больной зуб попала коварная вишневая косточка.

— Что ты сказал?

— Ты остаешься, — повторил Сабур, подходя ближе. — И в будущем не смей со мной спорить на людях, поняла? Что соседи про нас подумают?

Ой, дураааак! Ниенна едва не застонала от досады, понимая, что сейчас произойдет.

Герда повернулась к Сабуру и одарила его таким взглядом, что мужик опасливо застыл на месте.

— Это ты про каких соседей сейчас? Про тех, кто сироту малолетнюю намеревался то ли сжечь, то ли утопить за то, что она их никчемные жизни от волкодлака собственной кровью откупала? Так я тебе прямо скажу, как есть — чхать я на них хотела, и на думки их гнилые тоже.

— Не смей так говорить, Герда, — мигом покраснел от гнева Сабур. — Тебе с этими соседями бок о бок жить, и кланяться в пояс, когда свадьбу сыграем. И замашки свои столичные брось, здесь такое ни к чему…

Герда вдохнула и медленно выдохнула воздух сквозь стиснутые зубы. Ниенна отчетливо видела, как белки глаз подруги начинают наливаться серебром. Но валькирия все еще старалась держаться.

— Не кланяться мне твоим соседям, Сабур, уж извини, — ответила она со спокойной грустью. — Потому что я не пойду замуж за того, кто готов был в хмельном угаре изничтожить дитя. И кто сейчас пытается заткнуть мне рот лишь на том основании, что он мужик, а я — баба. И я тебе больше скажу — я с таким человеком даже по большой нужде рядом в поле не присяду.

— Чего опять мелешь, — с досадой поморщился Сабур, делая еще один шаг и протягивая здоровенную лапищу к ее плечу. — Вчера, когда на санках катались, одно обещала, а теперь на попятную? Нет, милая, у нас так делать не принято…

Милосердная Мать свидетель, Ниенна хотела не допустить того, что случилось потом! И даже сорвалась с места, желая вклиниться меж двумя ссорящимися любовниками и поставить хоть какой-нибудь магический щит.

Не успела. Герда стремительно развернулась, аж коса за спиной в воздух взлетела. Глаза ее ярко-ярко полыхнули серебром…

Некромансерка впервые видела действие вопля валькирии, что был направлен не на толпу врагов, а на одного конкретного человека. Сабур не взмыл в воздух лишь потому, что Герда очень устала после боя с эльфовским колдуном, и вдобавок накануне не выспалась. Но его вынесло со двора Хенриков, будто ураганом. А дальше Сабур рухнул в смерзшуюся грязь и с руганью покатился вниз по улице. Как раз по направлению к постоялому двору.

А подруга все кричала и кричала, и ей тоненько подвывала Хелена на крыльце, зажав уши. И вдруг Ингвар кинулся к Герде, толкнул ее в грудь плечом, сбивая дыхание и тем самым останавливая леденящий душу вопль — а затем крепко обхватил руками за плечи и голову, прижимая к себе. И что-то горячо и быстро зашептал в ухо.

И Герда, ростом и телосложением кузнецу практически не уступавшая, вдруг обмякла в его объятиях и горько-горько расплакалась, как совсем юная девица, обманутая прожженным столичным ловеласом.

*

Собрались быстро.

Завязали в холстину пожитки — немного, по большей части лишь одежду и обувь. Рядом с узлами стояла большая деревянная кадушка, в которую Ингвар сложил рабочие инструменты, бережно заворачивая каждый в тряпицу. Туда же отправились мотки серебряной проволоки, компоненты для «жидкого серебра» и другая важная для кузнецкого дела мелочевка. Хелена упаковала пузырьки с настойками и зельями в сундучок, обложенный изнутри мхом для пущей сохранности.

Затем при скудном свечном освещении они составили и подписали договор о безвозмездной передаче дома, кузницы с банькой и всего имущества, что находилось в постройках, госпоже Усладе Митрошиной, что жила по соседству. Вышеупомянутая Услада сидела здесь же, глотая слезы.

— Как будто снова осиротела, разом потеряв троих детей, — всхлипывала она в огромный носовой платок.

— Не отчаивайся, тетушка, — гладил ее по плечу Ингвар, как маленькую. — Обживайтесь пока с котенышем в новом доме, наводите уют. Дров и угля хватит до середины весны, а дальше, как обустроимся, заберем вас в Ахенбург. Ты нам семьей все эти годы была, семьей и останешься.

Ниенна с Гердой, как представители двух чародейских Стихий, заверили и запечатали договор собственной кровью. Теперь ни у одного законника не возникло бы сомнений в том, что документ подлинный и обе стороны действовали по собственному желанию.

Затем хлопнула входная дверь и на пороге появился Баюн — нараспашку, без шапки.