Ниенна. Благословленная Смертью

— Уверен, что нет. Столь могущественное существо сложно убить с первого раза. Но ты наверняка выкинула ее из нашего мира, а вот куда — хороший вопрос. Искренне надеюсь, что в Бездну, где ей самое место.

Ниенна почуяла, как холодеет затылок.

— И она может вернуться?

— Может, пожалуй. Но вряд ли скоро, и сил у нее еще долго не прибавится. Мы подробно опишем особенности ее питания и поведения, и разошлем по всем королевствам. Пусть внимательно следят, не появится ли где-то в глуши странная баба, у которой слуги вдруг начали помирать от неведомых болезней. Что же касается тебя, то…

Рейван задумчиво посмотрел в окно, на танцующие снежные хлопья и на синиц, которые сидели на раскидистой березе, словно распушившиеся шарики для украшения еловых ветвей.

— Со следующей весны отправляйся-ка в дальнюю практику на окраины государства. Бери с собой Герду или еще кого захочешь. Там будут и жальники с беспокойниками, и кровососы всех видов и мастей, и лесные разбойники, по которым виселица плачет… и парень с огненным сердцем, которого ты так ждешь. Именно в глухих деревушках спрятаться легче всего.

— Думаете, будет? — смутилась Ниенна.

— Уверен. Девочка, ты его позвала из мира за Кромкой, и он пришел. О чем ты еще сомневаешься и переживаешь? В тебе столько потенциала, что рано или поздно и Удмертия за пояс заткнешь, не то что королевского штатного некромансера. Просто ищи его. И зови, пусть мысленно. Увидишь, рано или поздно судьба сведет вас вместе. А уж до чего вы там договоритесь — это уже не от магии зависит. Только от самих людей.

«А вдруг я его найду, а он глупый или некрасивый?» — мелькнула предательская мыслишка.

И Ниенна тут же поняла, что все это не имеет никакого значения. Главное она знала — его сила, обжигающая, словно раскаленный песок, была ей нужна. Как воздух, как высокое небо над головой, как солнечный свет. А его красота и молодость… Разве это проблема для чародейки, что благословлена Извечной Матерью?

— Найду, — пообещала она. — Главное, чтобы магистр Удмертий не ворчал, что меня прикончат за первым же поворотом в лесную чащу.

— А ты его не слушай, он всегда ворчит, — отмахнулся Рейван. — Не подашь водички старому покалеченному чародею? Нога опять болит, зараза, ступить нормально не могу.

— У меня есть кое-что получше, — и Ниенна с довольно улыбкой вытащила из принесенного холщового мешка небольшой жбан. — Березовый сок! На ярмарке нашла, торговец клялся, что самый настоящий. Я же знаю, вы любите…

Декан смотрел на девчонку, и в глазах его плясали смешливые бесенята.

— И как много народу в Академии знает, что я люблю березовый сок? — сделал он упор на трех последних словах.

— Немного, — поспешила откреститься Ниенна. — Только Герда, потому что мы с ней тогда остроухих выискивали… А вот госпожа призрак знает все, она мне об этом и поведала!

— У Инессы язык, как помело, — проворчал декан, но было видно — не сердится. — Не услышит, так додумает. Что она еще тебе рассказывала?

— Ну… Ниенна смутилась. — Что вы были в плену, но вам там нравилось, и по дриадам до сих пор скучаете…

— Ага. То есть, у госпожи призрака не только язык, как помело, но еще и разум, как кисель, — фыркнул Рейван. — По одной дриаде я скучаю, только по одной. Я ж не какой-нибудь там ухарь навроде Червонского-младшего, слабоватого на причинное место.

Он налил в стакан соку из жбана, глотнул, и довольно зажмурился.

— И не сбежал я оттуда, к великому моему сожалению. Меня вывезли под покровом ночи, опоенного сонными зельями, и оставили на постоялом дворе в дне пути от Нифрейского леса, оплатив пребывание на семь ночей. Там я и очнулся. И всю неделю пил с отчаяния, как последний забулдыга. Да, попал я в их древесное Логово не по своей воле. Но потом случилось внезапное — я полюбил. Думаю, что взаимно. Потому что иначе меня бы никто не вывез в место подальше и побезопаснее…

— Но почему? — изумилась Ниенна.

И декан горько усмехнулся.

— Потому что дриадам не положено выбирать себе постоянных спутников, человеческие мужчины нужны им лишь для продолжения рода. Я осмелился полюбить Клеору, единственную дочь повелительницы Нифрейского леса. И когда девица запретила остальным дриадам даже приближаться ко мне на расстояние пущенной стрелы, мать заподозрила неладное. Меня бы просто удавили рано или поздно. А тело скормили лесному зверью, чтобы и следов не осталось.

— Так получается, она вас спасла! — всплеснула руками Ниенна. — Значит, точно любит! Ну… или любила тогда.

— Или мать до сих пор запрещает ей жить так, как желается. Во всяком случае, меня не искали и не пытались умертвить отравленным в древесном яде кинжалом, что уже хорошо. Вот только все равно тяжко. Тело-то вернули, а душа до сих пор назад рвется, хотя сколько лет прошло. И бабы у меня потом были, как водится, а в итоге всё не то, все не те… Ты уж прости, что я тебе подобное рассказываю. Вы у меня одна отрада в жизни, птенцы неразумные. Только парням не вздумай ляпнуть. А то совсем слушаться перестанут, поганцы.

Рейван усмехнулся, но ухмылка получилось кривой и очень печальной.