Ниенна. Благословленная Смертью

— Я представляю, что насочиняют про вчерашнюю ночь бумагомаратели, — тихо рассмеялась Герда, отпивая горячий сбитень из кружки в доме родственников Бродди.

— Да ладно, — с трудом усмехнулся Альбрехт, потирая затянутый бинтами лоб. — Мы все равно герои, при любом раскладе.

— Ничего, пусть напишут, как жандармерия со столичного Ахенбургу зады в тепле прятала и к самому концу бойни явилась, когда студиозусы с наставником всех чудищ в капусту порубали! — сердито заявила тетка Ксения, ставя на стол блюдо с расстегаями. — Ешьте, детки, оголодали, небось, за ночь, да замерзли.

Герда сонно хлопала потяжелевшими веками. Есть хотелось, но протянуть руку и взять угощение не было сил.

Жандармы вместе с дежурными целителями лазарета для чародеев действительно явились к самому концу, когда Альбрехт потратил остатки сил на восстановление стекол в доме, а затем опустился на крыльцо и тихо сказал: «Никуда не пойду, хоть режьте». Его пришлось заводить в дом под руки двум деревенским мужичкам, что прибыли на помощь гораздо быстрее — как только во дворе усадьбы стихло «светопреставление».

Лучше остальных чувствовала себя хозяйка дома, которая вдобавок повела себя не как заносчивая барыня — без колебаний надела кухаркин фартук, растопила печь и напоила всех присутствующих травяными настоями от застуды, не деля на слуг и господ. Столичные целители спешно обрабатывали раны, ожоги и укусы, отсчитывали каждому пострадавшему пилюли против воздействия змеиного яда и для общего укрепления организма. Жандармам некого было арестовывать на этот раз, поэтому они описали произошедшее со слов Герды и Эдгара, постояли над окровавленным забором, украдкой осеняя себя знаком Всеблагого Левия и плюя через левое плечо, а затем изъявили желание доставить пострадавших в лазарет с помощью дежурных порталов.

Первыми унесли декана боевого факультета Рейвана, а также адептов Эрла Филмура и Лясана Азимова, которые до сих пор не пришли в сознание. С большим трудом, зато на своих двоих отправились следом семеро пленников Скарапеи, среди которых был и хозяин усадьбы. Чуть позже к ним присоединился вяло сопротивлявшийся Эдгар — везучий красавчик уцелел во время боя, отделавшись синяками, царапинами и магическим истощением, зато умудрился поскользнуться на крыльце и получить серьезное сотрясение мозга прямо на глазах у столичных лекарей.

— Никаких баб минимум неделю, — заржал ему вслед несносный Альбрехт. — Будешь обнимать вместо них поганое ведро, увалень неуклюжий.

Товарищ в ответ молча показал срамной жест, и портал схлопнулся за его спиной.

Остальные отправились дожидаться, пока очнется Ниенна. К дому Ксении и Вилая адептов провожала половина села. Каждый был готов защитить «милсдарей чародеев» от праведного гнева матери, которая наверняка пришла в ужас, не обнаружив дома ни гостей, ни дочки, ни трети цыплячьего поголовья.

Герда шла впереди, то и дело косясь на Альбрехта Вельфа, который в бою тоже расшиб голову и вдобавок повредил сломанную два года назад руку. Беспокоилась — не начнет ли падать без сознания? Зря переживала, упрямство боевика превышало его магический потенциал, и до избы он все-таки дошел самостоятельно.

Следом ковылял Бродди, которому идти к тетке после всего произошедшего было страшнее, нежели сражаться со Скарапеей. С ним увязалась пришедшая в себя Азали, которой, по-хорошему, в таком состоянии тоже следовало находиться в лазарете. Но ни одна магия в мире не заставила бы целительницу отпустить ладонь своего ненаглядного боевика. За другую руку его держала Марта, несшая корзинку с цыплятами. Петух ехал следом в объятиях незнакомой, но очень хорошенькой молодки и, судя по всему, не возражал против столь приятного общества.

— Пятеро курят ноги поморозили, — расстроенно шмыгала девочка носом.

— Ничего, я их полечу, как до избы доберемся, — улыбнулась Азали. — Главное, что живы остались. А ноги — дело поправимое.

— Тогда лучше сделать это сейчас, — хмыкнула Герда, оборачиваясь. — Потому как оторвет нам тетка головы, что ребенку с чудищами сражаться позволили, и никакого исцеления не получится.

Но Ксения не стала ругать непутевых студиозусов, только поплакала от переживаний с половину часа и еще минимум столько же — костерила на чем свет стоит и змеиную царицу, и ее приспешников, и королевских магов вместе с жандармами, которые «зря хлеб жуют, дармоеды, дети неразумные лучше них с нечистью поганой справляются!»

Ниенна продолжала спать, но руки и ноги ее были теплыми, а дыхание — ровным. Оставалось только ждать.

После удачного исцеления цыплята были отправлены в ящик, который как раз вытащили из подпола. Петух сонно квохтал в корзине, начищая перышки. Марта сидела рядом, осторожно поглаживая его пальчиками по спинке. И молчала.

А потом подняла глаза на Бродди.

— Дядюшка, подари петуха, а? В честь праздника! Смотри, как он меня любит! Я его Забиякой назову!

Петух заинтересованно наклонил голову в сторону стола.