Ниенна. Благословленная Смертью

— Чье это? — спросила она у наблюдавшего за гостьей хозяина лавки. Герда же наоборот, была полностью увлечена общением с Сабуром, и на подругу внимания не обращала.

— Где? — Бажен подошел поближе. — Ах, это? Ингвара Хенрика работа, он вместе с ребятами малыми к нам года три назад переехал. Парень хороший, старательный. С причудами, правда, но ничего, работе они не мешают…

— С какими причудами? — тут же насторожилась Ниенна. Не то чтобы ей были интересны чужие заморочки. Но когда по округе бродит волкодлак, нужно быть начеку и внимательно наблюдать за каждым.

И кузнец подтвердил ее сомнения.

— По ночам он работает чаще, чем днем, и просит, чтобы ему никто не мешал. Мы к таким вещам с уважением относимся, мало ли, какие кузнец ритуалы в работе пользует. Тут каждый из нас заговоры плести умеет, чтобы броня крепка была, чтобы клинок удар руки, его держащей, усиливал… да мало ли, какие секреты могут быть у мастеров! Вот только его секрет все знают и семью его жалеют. Не приведи боги такое несчастье, как у них.

Бажен с горечью вздохнул и перешел на шепот.

— Девчонка его вас провожала досюдова, я видел. И сейчас под крыльцом с ноги на ногу переминается, не иначе как уговорила тебя на младшего братишку взглянуть. Насчет проклятья болтала, так ведь? Да только нет на нем ничего злого. Он просто тронутый умом, тот малец. Радмила, женка Чекуна, говорила, мол, напугался чего-то так сильно, что разумом повредился. Другие дети в пять зим уже вовсю и поют, и стихи сказывают, а этот башкой трясет да блеет, как козленок. И без брата да сестры и пары часов просидеть не могет, выть начинает не своим голосом. Ингвар с ним и возится, только ночью выходит работать, когда дети спать утолклись.

— Главное, из лужицы не пил и настоящим козленочком не стал, — попыталась перевести тягостный разговор в шутку Ниенна. — А испуги да всполохи целители успешно лечат. Но ваши, я так понимаю, с этим не справились?

— А у нас они приезжие, только два раза в год появляются. Правят всем скопом, кому зубы, кому загноения, кому вывихи… С испугом совладать, видимо, не могут.

— Ох, Милосердная Смерть, как же вы лечитесь-то, если что срочное? — округлила глаза Ниенна. — Мало ли, заворот кишок или ранение серьезное, или еще чего подобное?

— Ну, кровь затворить мы и сами могем. Та же руда, только не в земле, а в жилах человеческих. Разница-то небольшая для нашего брата-кузнеца. А остальное лечит баня да отвары Хеленкины. Вот в травках она мастерица, не такая, как взрослые лекари, конечно, но все равно справляется. За то и привечаем их семейство, да жалеем. Хорошие они, я тебе честно скажу, красавица. И ежели нет у тебя дел никаких срочных, не побрезгуй, наведайся к ним, глянь на малого. Обнадежить их или нет, уж сама на месте реши, а только не отказывай в просьбе хворым да слабым.

— Я что, похожа на злодейку? — обиделась Ниенна. — Нас для того в чародейской академии и учат, чтобы людям помогали. Наведаюсь, конечно. Только переоденусь с дороги в чистое. А то конский пот аж в волосы въелся.

— А я баньку через час растоплю, и милости просим, как говорится, — тут же заулыбался Бажен. — Даже первыми вас с подругой пустим. Девицам-то после толпы мужиков мыться несподручно. Мы ж тоже не валенки с ушами, разумение и стыд имеем.

*

Дом, к которому Хелена привела некромансерку, многозначительно стоял на самой опушке леса. Ну прямо как в сказке про чудище, что ходит среди людей под личиной человека! Однако и дом выглядел справным, не избушка на курьих ножках, как у тетки Улиты. Новехонький, бревна еще поблескивают смоляными янтарными пятнами, да и пахнет приятно. Один этаж пошире да попросторнее, сверху нечто вроде чердака, как раз для небольшой спаленки для трех человек.

— Хелена, вы ночуете наверху, все вместе? — как бы невзначай спросила Ниенна.

Да, в деревнях всякое бывает, и родители, и дети, а порой и бабки с дедками спят вместе в одной просторной избе, без разделения на комнаты. Самых старых и малых на печку, остальных — по лавкам. Но взрослый парень, что делит спальню с подрастающей девчонкой, даже при наличии маленького брата моментально навел бы нормальных людей на тревожные и очень нехорошие мысли.

С другой стороны, бодрствующий в темное время мужик в деревне, около которой ошивается волкодлак, навел бы некромансерку не просто на мысли, а на очень серьезные подозрения в злом умысле.

Но Хелена лишь изумленно захлопала глазами.

— Как можно, я ж почти девица! Брат говорит, таким, как я, уже стыдно с мужиками в тесноте толкаться. Я и в баньку-то с соседкой хожу, с теткой Усладой. У нее своей нет, мы вместе в нашей и паримся… Спим мы с Йоханом наверху, а Ингвар — внизу. У него там перегорожено все, можно и ополоснуться, и подремать. Сама сейчас увидишь!

Она шагнула на крыльцо и толкнула дверь, приглашая Ниенну войти внутрь.

В сенях было прохладно и пахло еловыми дровами. Некромансерка едва успела проморгаться и дать глазам привыкнуть к темноте, как из-за неплотно прикрытой двери в жилые комнаты вдруг донесся тихий напев.