Ниенна. Благословленная Смертью

— Чернокнижницы столичные явились, не запылились, — жалобно захныкал длинноносый лохматый старичок, вцепившись узловатыми когтистыми пальцами в ножку лавки. Росточку в нем было немного, валькирии по колено. Тощее голое тело оказалось сплошь облеплено сухими листьями, нападавшими с веников. — Охти мне, принесла ж нелегкая злодеек калдунствующих, традиции не уважающих! То ли дело бабы деревенские — и пирожком одарят, и батюшкой назовут, и сальца в канун Дня явления поднесут за удачную ворожбу!

— Ну, прости, дед, — ухмыльнулась Герда, перехватив рукоять кинжала поудобнее. — Чернокнижницы столичные могут заместо пирожков тебе кое-чего другого выдать, тоже горячего, прямо-таки с пылу, с жару…

Произнесенное следом слово баннику не понравилось. Он обиженно оттопырил нижнюю губу и вылез из-под лавки, почесывая голый живот.

— Бессовестные вы горгульи, только кулачищами и можете слабым грозить. Мало без вас в округе проблем да напастей было.

— А вот с этого момента подробнее, — навострила уши Ниенна, деактивируя заклятие и усаживаясь на лавку. — Рассказывай, что в здешней округе паскудит. Не волкодлак ли?

— Кабы только он один! — махнул рукой банник, плюхаясь задом на край стола. — Чаю хоть налейте, горло промочить. А то говорить велите, а у меня от этих страстей, может, сердце со страху в пляс скачет, в груди ему на месте не сидится!

— Вот брехун, а? — возмутилась Герда. — Еще одно слово не по делу — и жопа твоя поскачет следом, до самой околицы, где граница защитных заклинаний проходит. Говори, сколько кровососов около здешней слободы трется? А волкодлак один?

— Знаешь, кто из жителей слободы чудищем становится? — напрямую спросила Ниенна. — Ножи выковать для оборота — половина дела, их надо и заворожить заклятием специальным. Для этого нужна ведьма или хотя бы книга колдовская, если кузнец подходящий дар имеет и грамоту знает…

— Так здесь все с мало-мальским даром, али не чуете? — удивился банный дед. — Как кузнецу без ворожбы ремеслом заниматься? Чтобы из руды меч или цветок выковать, одной сноровки мало. Мог и ножи заговорить запросто, особенно если помогли.

Банник вздохнул тяжко, подергал себя за реденькую бороду. Затем потянулся к свертку с пряниками, торопливо сунул в рот самый большой, в форме полумесяца, и задвигал челюстями.

— Про злодея я знаю, а вот под чьей личиной ходит — того не ведаю, — продолжил он спустя минуту. — В мою баньку он не заглядывает точно. Здесь из местных только хозяин Бажен парится с семьей, да братья его молодшие, Сабур и Гостята. И то последний на зиму уехал в город, давненько его не видел.

— А Соколок? Рыжий такой, улыбчивый, как солнышко, — уточнила Ниенна. — Или Ингвар с семейством, что три года назад приехал. Может из них кто оборачиваться чудищем? Или еще кого подозреваешь из местных?

— Всех подозреваю, кроме своих, — скривился дед. — Но другие банники мне вряд ли расскажут о том, что сами видели. Хозяин есть хозяин, а что он творит — то не нашего ума дело. Как волкодлака вычислить, тоже понятия не имею. Говорят, шерстью оборотни богаты даже в человечьем обличии, дык у здоровых взрослых мужиков это нормально. Здесь срамота ваша столичная не в почете, когда и причинное место лысое, как колено, смотреть тошно…

— Так нечего смотреть, пакостник нечистый, — глаза Герды нехорошо блеснули. — Небось, с самого начала подглядывал, как мы пришли?

Но банник не испугался.

— Порядок во всем должен быть, — строго насупился он. — А тут бесовщина третий год творится, и ладно бы волкодлак, так пострашнее в лесу водится уже. А начинается все с малого — с того, что бабы пирогами нам с домовым хозяином не кланяются, а мужики заместо мыла с дегтем тащат в баню бутылки из городских лавок с притираниями, от которых ягодами несет за версту. Чтобы, значицца, женки носы от духа вострого в койке не воротили. Эдак вскорести друг на друге жениться начнут, тьфу, пропасть!..

— Третий год, — многозначительно подняла брови Ниенна, успевшая рассказать подруге про неласковый прием в доме Хелены.

— Однако, — хмыкнула валькирия. — Слушай, может, мне потолковать с этим Ингваром? Он ночью один в кузне работает, так даже лучше. Возьму пару кинжалов, предложу выбор, носа лишиться или хрена, живо во всем признается.

— А если он не при чем? Может, устал кузнец от чужой жалости, потому и рычит на чужих, и держится в стороне. Давай погодим пока. Членовредительством пригрозить всегда успеем.

Банник постучал когтями по глиняной чашке, привлекая их внимание.

— Не о том думаете, девицы. Волкодлак — половина беды. Лихо за ним стоит, вот где напасть так напасть. Думается мне, чудище ему служит, вот только чем — не знаю, не ведаю. Но оборотни не шибко разумные, особливо в звериной шкуре. Вам ли не знать, образованным? Значит, верховодит над ним кто-то, приказы отдает.

— Какое Лихо? — изумилась Герда.

— Дык Одноглазое же, — банник посмотрел на нее, как на недалекую. — Сказок, чтоль, не слыхивала?

— Да сказок в нашей жизни навалом в последние пару лет, только вот все больше страшных, — медленно ответила валькирия и призадумалась.