Нигиль

Никто раздраженно ткнул пальцем в карту, лежавшую на столе.

– Сив, ты же дал указания агентам восточного отделения Среднего города о поджоге оружейных складов?

Святоша кивнул.

– Им переданы ваши указания – действовать, как только жрецы не вернутся, – проговорил он задумчиво. – Но мы не знаем наверняка. За несколько дней ситуация наверху могла измениться. Я ведь уже говорил вам – по словам нашего нового друга, за день до полнолуния полиция устроила чистку в Красном доме. В последнее время Совет стал пристально следить за нами.

Никто криво усмехнулся.

– Напомню, вся эта затея с Красным домом была исключительно вашей, Сив. О чем же вы думали? От западного отделения – с этими вашими поэтическими экзер-си-си-сами – не было никакой пользы.

– Мы поднимали народ! – воскликнул Сив. – Готовили его к восстанию. Благодаря деятельности Красного дома мы можем рассчитывать на поддержку людей из Среднего города…

– Довольно, – холодно оборвала Ганна герр-Страд. – Не время теперь ссориться, у нас есть дела поважнее.

– Там были мои друзья, Гойер, – закончил Сив сдержанно.

На пару мгновений над столом повисло молчание.

– Итак, пулемет, – сказал Никто безразлично. – Вернемся к нему.

Дрожащим пальцем он провел по карте и постучал по Крысиной улице.

– Каменная лестница уходит наверх зигзагами, видимость тут небольшая, еще меньше возможностей для маневра. «Добрая матушка» накроет нас только на подступах к воротам, на предпоследнем пролете.

– Да, но на улице уже могут быть баррикады, – проговорил Сив. – К тому же стоит нам только ступить за нижние ворота, как доносчики поднимут вой.

– Они могут потащить пулемет вниз, – заметила Ганна и указала на самый открытый участок Крысиной улицы. – Сколько времени им понадобится, чтобы спустить оружие на центральный пролет?

– Они не рискнут, – хмуро ответил Гойер.

– И все же?

Никто чуть нахмурился.

– Минут десять, не меньше.

Ганна скрестила руки на груди.

– Но если это все же случится, сколькими жизнями вы готовы пожертвовать, чтобы пробиться к воротам? – Она качнула головой. – Слишком рискованно, Гойер.

Тот в раздражении выхватил свой ржавый револьвер и бросил на стол перед Ганной.

– Если это случится, то я лично упокою «Добрую матушку».

Все помолчали.

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметила Ганна.

Нолль подошел к столу и сказал:

– Может быть, нам и не придется пробиваться к воротам.

Все угрюмо уставились на него. Нолль продолжал:

– У меня есть информация о тайном тоннеле, ведущем приблизительно от третьего пролета Крысиной улицы в Средний город. – Он с сомнением оглядел присутствующих. – И хотя эти данные не проверены, я видел место, где кладка была свежей. Возможно, понадобится взрывчатка.

Гойер Мойер едва заметно улыбнулся.

– Покажите это место на карте.

Когда ближе к полуночи все, разгоряченные и уставшие, разошлись, Никто задержал Нолля в дверях и хлопнул его по плечу.

– Я знал, что вы приго-год-дитесь.

– Я делаю это не ради вас, Гойер, – ответил Иной. – Лишь для того, чтобы избежать лишних смертей.

Никто покачал головой.

– Я желаю того же, господин Нолль. Можете мне поверить.

17

Настал день, когда к ржавым воротам Нижнего города спустилась вооруженная процессия. Тучный служащий из управы приблизился к решетке и обвел высокомерным взглядом собиравшуюся толпу. Возле него, по правую руку, стоял служитель Церкви, а по левую – невзрачный мужчина в сером кителе. За ними в некотором отдалении на ступенях Крысиной улицы выстроились десять солдат внутренней стражи во главе с хмурым инспектором. Вымуштрованные, все как один застыли, устремив взгляд в пустоту. Грудь колесом, винтовки к ноге.

Служащий быстро откашлялся – Нолль догадался, что до этого в Нижний город он не спускался. Было заметно, что вонь и густой туман ему непривычны. Он утер подбородок платком и стал монотонно зачитывать требования с бумаги:

– В связи с пропажей трех служителей Церкви: братьев дай-Ермина, дай-Сива и дай-Люки; а также в связи с неисправностью отходного стока Помойного двора (умышленной порчей трубы); а также в связи с невыполнением возложенных на граждан Нижнего города требований по выдаче двух тысяч семисот восьмидесяти девяти тушек крыс, выпавших, по подсчетам Церкви при Монолите, с прошлого полнолуния…

– Давай покороче! – вскрикнул кто-то в толпе.

Служащий сбился, облизнул губы и продолжал:

– Семисот шестидесяти семи метров миткаля и прочей материи, включая ту, что идет на вуали, двести пятидесяти шести килограмм крысиной шерсти (отдельно от туш), трех тысяч пятидесяти пяти трехдюймовых шрапнельных снарядов…

– Ничего ж не слышно! – раздался из толпы чей-то нахальный голос. – Ты поближе-то подойди! За ворота!

Прокатилась волна злобного смеха. Служащий жалко вскрикнул:

– Назад! Не дочитано! Сказано вам – слушать все до конца!

Он испуганно глянул на мужчину в сером кителе, будто ища поддержки. Тот на него не смотрел, только сурово глядел на толпу.