Нигиль

Стоило лишь понаблюдать за тем, как он суетится, и все стало видеться по-другому. Не так уж силен. Даже не слишком высок. Так ли умен? Как будто не сильно умнее всех прочих. Исчезла его самоуверенная полуулыбка, разом сошло выражение непобедимого превосходства. Перед Ноллем вдруг предстал маленький человек. Лысоватый, с черными глазками.

Казалось, вот только что, входя в эту дверь, он мог одним своим словом, грозным ударом кулаком по столу распорядиться сотней жизней. А теперь – мог ли он постоять за свою?

«Даже зубы-то у него вставные, – безразлично подумалось Ноллю. – Как этого не было видно раньше?» Туман власти мешал разглядеть. Но вот он сошел. И за ним – ничего.

Луна уже высоко плыла в облаках, когда последние герры поднялись и пошли к выходу. Только члены Молчского Совета так и остались сидеть. Запуганные, верно, Берром Каглером и сами собой, никак не могли еще сообразить, что все кончено.

«Ну вот и все. За какие-то полдня развалилось все то молчаливое царство, что строилось долгие годы на лжи».

10

Берр Каглер так и сидел, неподвижно глядя куда-то в окно. Наконец за дверью послышалась дробь шагов. Берр Каглер медленно поднялся с кресла как оглушенный, потянулся за своим револьвером. В зал вошли «Дети Нижнего города». Придерживаемый под руки Ниххом и Бхаммом Гойер Мойер обвел невидящим взглядом овальный зал.

– Вот уж как геххы живут! – восторженно вскрикнул Бхамм. И Ниххо согласно кивнул.

– Довольно, ув-ва-важаемый Берр Каглер, – проскрипел Гойер Мойер, взглянув при этом на Нолля. – Идемте-ка за мной. Вр-ремя нам всем платить по счетам.

Каглер опустил револьвер, но тут же дрогнувшим голосом закричал серым кителям:

– Огонь! Чего вы стоите? Огонь! Никого не жалеть!

Никто даже не шелохнулся. Каждый из тех, кто был в овальном зале, теперь думал лишь о себе.

– И вас это тоже касается, – добавил Никто, кивнув на членов Совета; измученно ухмыльнулся. – Вперед, господа, нас ждет небольшая прогулка.

– Куда же? – подал голос испуганный Бырро герр-Путанарс.

Гойер Мойер закашлялся – похоже, от нервного смеха.

Эпилог Нигиль

1

Когда членов Совета повели от площади Свободы, улицы были пусты. О том, что случилось ночью, напоминали лишь разрушенные баррикады и разбитые окна домов. У ног статуи основателя валялись брошенные винтовки полков дворцовой стражи. Рядом, у модного магазина, въехав двумя колесами в витрину, дымился разбитый моторный фургон. В предрассветном небе, лишь иногда проглядывая из-за завесы черного дыма, появлялся на миг черный бок дирижабля.

Берра Каглера вели под руки двое из «Детей Нижнего города». Когда вся процессия подходила уже к золоченым воротам, Гойер Мойер хлопнул Нолля по плечу. Теперь Иной заметил у него на подбородке запекшуюся кровь. Никто чуть подергивал левым плечом, но шел уже сам, без поддержки. «Может, снова хумса», – подумалось Ноллю.

– Будем считать, что вам удалось его задерж-жать – до нашего появления, – проскрипел Гойер Мойер. – Берр Каглер получит то, что заслуживает. Вам вернули оружие?

Иной кивнул.

– Что вы теперь намерены с ними делать?

– Мы повезем их в Нигиль, господин Нолль, – сказал Никто, а потом добавил: – Я хочу, чтобы и вы поехали с нами.

Средний город горел. За клубами черного дыма невозможно было увидеть силуэт Монолита. На улицах орудовали мародеры и щипачи. Били витрины и отрывали доски с горящих домов. Слышался чей-то плач, кашель. Никаких больше лиц, с интересом выглядывающих из-за приоткрывшихся ставень.

Ниххо и Бхамм, идущие спереди, остановились, чтобы пнуть подползшего к ним бледняка. Тот отлетел в канаву и жалобно захрипел. Эти двое засмеялись. Нагнавший их Нолль хмуро спросил:

– Ну что, настрелялись вы в герров?

– А то ж! – радостно ответил Бхамм.

– Такой хадости много не бывает, – подтвердил Ниххо, поправив ружье на плече.

– Неужели… – проговорил Нолль, отступив в сторону. Почему-то кольнуло сердце.

Впереди показалась вокзальная площадь. У стены обвалившегося здания гостиницы курила трубку Ганна герр-Страд. Когда Иной проходил мимо, она бросила на него быстрый, ничего не выражающий взгляд.

Членов Совета вывели в центр площади. Надели на головы венки, свитые из крысиных хвостов. Берр Каглер держался спокойно, полуулыбка все так же не сходила с его лица, только потухший взгляд уже не смеялся.

– Ну же, играйте, играйте! – распорядился Никто, командуя музыкантами – тех, испуганных, уже привели из Верхнего города. – Почему же так жалобно? Играйте бодрее! Едут в Нигиль!

Вдруг Маразмин Фейк задрожал, упал на колени. Подполз к Гойеру Мойеру и ухватил его за рукав.

– Я ведь тут ни при чем, честное слово! Пустите хотя бы меня!

Никто, скривившись, попытался его оттолкнуть.

– Господин Маразмин Фейк, будьте хотя бы сейчас муж-жчиной. – Он ухмыльнулся. – Впрочем, ответьте на один мой вопрос: если скажете правду, я вас отпущу.

Маразмин Фейк послушно закивал.

– Хорошо ли вам спалось все эти годы?

Редактор «Молчского вестника» не задумался ни на секунду. Только опять повторил:

– Я тут ни при чем! Совсем ни при чем, слышите?

2