Ниязбек

– Иди к Ниязбеку, – сказал чеченец, – и объясни ему, что он должен уйти. Все равно толку не будет. Его объявят сепаратистом, а Дом на Холме возьмут штурмом.

– И положат при этом половину правительства?

Арзо пожал плечами.

– Тех, кого убьют, объявят сообщниками Ниязбека. А те, кто уцелеет, станут освобожденными заложниками. Это будет замечательный штурм, совершенно без невинных жертв. Все, кто умрет, будут террористы, а кто выживет, будут их пленники.

Полпред молчал.

– Он не опасен, его отпустят. Дело он сделал. Бабки заплачены. Пусть идет куда хочет. – Арзо осклабился и добавил: – А то ведь моих пошлют на штурм. Забавно, правда? Арзо Хаджиев и его федералы уничтожили террориста Ниязбека Маликова. Могло ли тебе такое присниться в том подвале?

***

Когда Панков и Арзо вышли из кабинета, полпред заметил, что полковник из «Альфы» держится как-то странно и пристально вглядывается в лицо чеченца.

Они вышли из здания, и тут Панков вспомнил, где он раньше видел полковника Мигунова. Это был тот самый «альфовец», который сопровождал Арзо по московским ресторанам в девяносто девятом году.

Мигунов бесстрастно посмотрел вперед, туда, где Арзо отдавал короткие злые приказания своим бойцам, и Панков вдруг понял, что Мигунов его тоже узнал.

– Я ошибаюсь, – спросил полковник, – или это тот чечен, которого мы охраняли? Он еще рассказывал про вас и про погреб.

– Это он.

– Да? А кто же тогда террористы?

– Вообще-то ими руководит тот человек, который тогда вытащил меня из погреба, – ответил полпред.

***

Прошло полсуток с тех пор, как Панков был в захваченном здании первый раз, и ручеек из сортира стал еще больше. Кто-то содрал ковровую дорожку, по которой он тек, и положил по мрамору кирпичи, и ручей теперь с шумом тек между кирпичей к лифтовой шахте.

Лифт работал.

Ниязбек встретил его там же, где раньше, – в кабинете президента Асланова. Он выглядел спокойным и подтянутым, и под распахнутым воротом камуфляжа Панков заметил чистую белую майку. Короткие влажные волосы были недавно вымыты, и упрямый подбородок Ниязбека был гладко выбрит. На одном из стульев лежал сложенный вчетверо молитвенный коврик, и при виде этого коврика Панков вспомнил, что не мылся со вчерашнего дня.

В кабинете, кроме друзей Ниязбека, были еще Дауд и мэр Торби-калы. Они смотрели какое-то видео и цокали языками. Пленка была явно снята скрытой камерой, и Панков вдруг сообразил, что в сейфах здесь хранили не только деньги. Бог знает сколько компромата взяли мятежники в этом здании.

– У тебя невеселый вид, Слава, – сказал Ниязбек.

– Я хочу говорить наедине.

Ниязбек помолчал, потом, кивнув головой, вышел в комнату отдыха. Панков пошел за ним. Следом за ними пошли Хизри и Джаватхан.

Панков сел в широкое кожаное кресло, а Ниязбек так и остался стоять у входа. Приклад автомата за его плечом почти задевал притолоку. Хизри, улыбаясь, отошел к стойке бара и рассматривал дорогие бутылки с безразличием вегетарианца, глядящего на витрину с вырезкой.

– Я сказал – наедине.

– Считай, что мы одни.

Панков понял, что Ниязбек не хочет, чтобы про него говорили, что он о чем-то договорился с русским один на один.

– Президент Асланов не уйдет в отставку. Тебе лучше уйти отсюда, пока дело не кончилось резней. Я готов обещать тебе что угодно. Расследование в Харон-Юрте. Наказание всех виновных. Я взял под арест Шеболева. Я уволю Арзо. Ты будешь героем. Но Асланов остается.

Ниязбек помолчал.

– Почему?

– Потому что… в Кремле считают, что только он может справиться с ситуацией.

– Потому что он заплатил деньги за должность, ты хочешь сказать.

Панков поднял глаза.

– Да. Он заплатил деньги за должность. И если тебе интересно узнать, когда ты захватил Дом на Холме, ему пришлось выложить вдвое больше. Ты сильно помог заработать моему начальству, Ниязбек Все молчали.

– Послушай, Ниязбек, – сказал Панков, – там, внизу, десять тысяч человек. Уже больше, наверное. И они там не оттого, что ты враждуешь с Аслановыми. Они там оттого, что у них пропадают родные и близкие. С этой проблемой будет покончено. Ты будешь героем. Тебя никто не тронет. Ты…

– Я даже буду полезен, – сказал Ниязбек. – В следующий раз, когда Асланов заупрямится платить, можно будет снова натравить меня на него. Может, дашь телефончик, Слава? Чтобы связаться напрямую, если будет задержка в платеже? Я в следующий раз могу захватить что-нибудь другое. Гольф-клуб, например. Или резиденцию Гамзата. Когда он ее снова отстроит.

– Что ты хочешь, Ниязбек?

– Отставки президента.

Панков поправил очки. Они почему-то запотели. Он скосил глаза и заметил желтую грязную кайму по воротничку своей рубашки.

– Если ты не хочешь ничего для себя, подумай о своих друзьях! Вы можете требовать все! Хизри, ты еще не утвержден главой «Авартрансфлота»? Ты его получишь. Завтра. Сегодня. Через час. Магомедсалих, я уволил тебя из министров? Завтра тебе вернут пост. Хочешь, его вернут твоему брату? Хочешь, ассигнования на строительство увеличат вдвое? Хочешь, их выплатят наличными?

Ниязбек молчал.