Ника, Эрн и осколки кружев (СИ)

— Лига была создана для борьбы с магами и перевёртышами, перешедшими черту. Не удивительно, что мы от них прятаться научились, — наёмник прошёл вдоль стола и лавок, открыл дверь и махнул девушке, чтобы она поторопилась.

— «Никакой магии — только упорство, сила и ловкость», — повторила Ника девиз Таккедо Стенели. Что бы там Кайдо ни думал, а она не станет безжалостным убийцей, не будет убивать с такой же хладнокровностью. Пусть она не успела запомнить лицо того перевёртыша, но его смерть она не забудет.

— Да, старый хрыч не забыл заветы Лиги, хоть и покинул нас много лет назад,— –Кайдо зевнул, встав посреди общей спальни с узкими кроватями, и сел на ближайшую к двери койку.

— Ты что спать собрался? — уточнила Моника у мужчины, который откинулся спиной на жёсткую постель и заложил руки за голову.

— А ты что предлагаешь? Третьи сутки на ногах, так и свалиться можно в не подходящий момент, — он покрутил головой, разминая шею и укладываясь удобнее. — Урок четвёртый: крепко спи, когда враги далеко, а когда близко — спи вполглаза.

— Да я вроде как перехотела уже, — пробормотала Ника, посмотрела на скудные постельные принадлежности — тонкий тюфяк и скатанную валиком подушку, затем заметила ещё одну дверь. — А там что?

— Оружейная комната, схрон в смысле, — мужчина смежил веки. — Спи давай, пока у бока кинжал не остр.

Девушка кивнула в пустоту, зная, что Кайдо этого даже не увидит, и вдруг замерла, вглядываясь в его черты. Шрам, уродующий мужчину, начал растворяться, пока не исчез окончательно — даже тонкой полоски не осталось. Странное изменение в его внешности обеспокоило Нику, которая, как ни странно, успела привязаться к угрюмому наставнику и к его уверенности в том, что всё пройдёт так, как он задумал. Эти мысли напомнили Монике о брате и женихе, которых она оставила сегодня, сделав то единственное, что подсказывало сердце. И сейчас её сердце разрывалось от боли и тоски.

Оказавшись в безопасном месте, девушка вдруг поняла, что ей так не хватало этой передышки, чтобы собрать воедино мысли и желания, обдумать случившееся за последнюю неделю и решить, что делать дальше. Она прошла в конец комнаты, легла на жёсткую постель, взяла в руки подушку, которая больше подходила для того, чтобы наставить синяков, чем для комфортного отдыха, и прижала её к себе.

В голове Ники проносились воспоминания её короткого путешествия по Рилантии: перемещение через портал, исчезновение Эрнарда, арест в местной жандармерии и побег, странностей в котором было ничуть не меньше, чем в предыдущих событиях. Замок она открыла взмахом руки и крепким словцом, а вот дальше… подпольный дуэльный клуб, поединок и шпага в плече, горящее на нежной коже клеймо, появление Динстона и Арнана.

Моника поняла, что подушка намокла от слёз, которые не спрашивая хозяйку полились из глаз. Безумный танец у шатров бродячих артистов, кинжал Кайдо и умирающий на её руках Арнан. Всхлипнув, девушка прижала подушку к лицу ещё сильнее, чтобы Кайдо не услышал, как она рыдает, словно маленькая девочка над ушибленной коленкой. Тот магический выброс она даже не заметила, просто подхватила потоки магии, витающие в воздухе, и направила на исцеление Арнана. А теперь оказывается, такой выброс должен был уничтожить Нику или свести с ума.

Ещё один всхлип, судорожный и громкий, вырвался из горла Моники, не сумевшей совладать с подступающей истерикой. Она уткнулась в постель, сжала зубы и завыла, раскачиваясь и терзая ни в чём не повинную подушку. Разозлившись, девушка отбросила этот скатанный валик и обхватила себя руками за плечи. Она раскачивалась на жёсткой постели в секретной квартире Лиги Трилистника где-то в трущобах Саранте, скулила и кусала губы до крови, но никак не могла сдержаться.

Кайдо был позабыт, как и Динстон, Татия, Эрнард и прочие. Зато перед мысленным взором стоял Арнан, сидевший в гостиной Ании Понцелер. Моника видела его сжатые челюсти и грустный усталый взгляд, в котором тоски было не меньше, чем в этом утробном вое потерянной девушки, которая приняла решение уйти. Сама — без подсказок и внушений, без уговоров или манипуляций. И бремя последствий этого решения нести только ей, Монике, которая сейчас цеплялась скрюченными пальцами за тюфяк и раскачивалась из стороны в сторону, словно тряпичная кукла.

— Ну, будет тебе, — тихо проговорил Кайдо, подхватил её на руки и прижал к себе. — Разбудила воем своим, слезами спальню залила и даже не думаешь останавливаться. — Ника ничего не ответила, не реагируя на слова наёмника и продолжая скулить. — Вот тебе и иммунитет на выбросы… не так оно всё гладко оказалось.

Мужчина прижал Монику ещё крепче к своей груди, погладил по голове и тяжко вздохнул, явно жалея об упущенной возможности поспать — с таким звуковым сопровождением разве что в гроб ложиться. Он попытался расцепить сжатые в кулак пальцы девушки, снова вздохнул, когда его попытка не увенчалась успехом, а потом просто откинулся на узкой койке и сгрёб Нику в охапку, привлекая к своему боку.