Ника

— С зерновыми кончаем, Петр Павлович, пшеницу домолачиваем, пошло просо, а там подсолнух убирать надо.

— С севом и зябью вы где-то в середине сводки…

— Техники мало, разбрасываемся.

— Аванс колхозникам выдали?

— Да, пятнадцать процентов к запланированному, то есть исходя из килограмма на трудодень.

— Ну что же, хорошо у вас. Семенной фонд засыпан, аванс колхозникам выдан.

— Не все хорошо, Петр Павлович, хочется и надо лучше.

— Ну, не прибедняйтесь, Николай Семенович. — Снегирев замолчал, слышно было, как он дышал, как шелестела бумага. — Вы слышите меня? Алло!

— Слышу, Петр Павлович.

— Району дали второй план по хлебу. Мы разверстали по колхозам. Вот вам контрольная цифра…

Венков так и осел на стуле, чуть не сполз на пол, чуть не выронил из рук трубку, под которой враз вспотело ухо.

— Алло! Николай Семенович!

— Я у телефона, — упавшим голосом отозвался Венков.

— Запишите цифру, потом получите письменное решение.

— Почему нам такая честь?

— Не только вам, другим колхозам тоже даем второй план.

— Опять кто лучше работает должны отдуваться за нерадивых. Что я скажу людям? А? Ведь по килограмму на трудодень обещали.

— Просом дадите, а пшеница нужна государству. Области дали дополнительный план, область — районам, район — колхозам. Государству нужен хлеб… Придется выполнять.

Окончен разговор. Венков запихнул в стол бумажку с контрольной цифрой, вскочил, метнулся от одной стены к другой, опять сел и снова встал. В правлении сидит один главный бухгалтер, у него в руках все цифры, с ним прежде всего надо говорить, с ним соображать, как выполнить второй план и выдать на трудодень больше прошлогоднего. Главный бухгалтер из демобилизованных армейских финансистов, «экономическая голова», как называл его в шутку Венков, может, что и придумает.

Но прежде чем говорить с главбухом, надо остыть, собраться с мыслями, что-то придумать самому. Он прилег на диван, смотрел на дощатый потолок. И представлялось ему, как всю ночь заседало бюро райкома, искало цифру для каждого колхоза. Есть безнадежные колхозы, они подведут район, поэтому разверстали второй план по лучшим. Важно, чтобы район в целом выполнил план. А область должна выручить республику… Какие-то области, районы, колхозы не выполнят план, и с этим все свыкнутся. Объяснений хватит: где-то не уродилось, где-то полегло, где-то градом побило, где-то зерно на корню осыпалось…

Недолго лежал на диване Венков и надумал такое… Что если отпустить городские грузовики? Ведь каждому водителю полагается килограмм пшеницы за день да деньгами. Хоть на этом уменьшить расходы. «Пусть забирают городские грузовики, своим транспортом будем вывозить второй план. Это-то во власти Снегирева. Это-то он может сделать». И Венков снял трубку с аппарата, попросил телефонистку соединить с райкомом.

44

Еще не курлыкали в небе журавли, еще не доносил ветер дыхание севера, но над землей уже летели седые нити паутины, цеплялись за деревья, путались в траве. Сбивались в большие стаи скворцы, грачи и галки, кормились на жнивье, вились за плугами на зяблевой пахоте.

В полях шуршал почерневший подсолнух, роняя шляпки на хедеры комбайнов.

Бульдозер уминал гусеницами силос в траншее… На убранных картофельном и свекольном полях рылись свиньи… Выкопана на огородах картошка, сняты овощи… Винный запах от палых яблок идет из садов… Нежно зазеленели рядки озими… На обочинах полевых дорог золотились ометы соломы… И над всем грустная осенняя синева…

Вырос коровник. Внутри позвякивали заводские слесари, монтировали невиданную в Усовке новинку — автопоилки. Ткнется корова мордой в раковину, и польется вода — пей, сколько хочешь.

В котлован больничного корпуса клали железобетонные плиты фундамента. Если бы делали пристройку к медпункту, о чем хлопотал Венков перед облздравотделом, так дело подходило бы к концу. А размахнулись на настоящую больницу, по всем правилам. Пожалуй, раньше как через два года не построят, но зато будет как надо.

Заканчивалось оборудование столовой; открытие намечено к празднику Седьмого ноября.

Из двух домов успели закончить один. Армяне возвели оба дома и уехали до будущей весны. Колхозная строительная бригада управилась с отделкой одного дома, а другой остался на зиму.

Из Андреевки переселили двух механизаторов. Все прошло торжественно. Стояли грузовики с домашним скарбом, Венков вручил будущим жильцам ключи от квартир, а Перепелкин произнес речь о том, что жизнь становится лучше, радостнее, интереснее. Не хватало духового оркестра.

Потом открылась баня. Без флагов и речей, но с березовыми вениками и горячим паром.

Торжественно проводили парней в армию. На проводах призывников в клубе напутственные речи говорили Перепелкин и Варнаков, а ответное слово за всех парней держал Славка, обещая служить преданно.

Алексея Венкова врачи забраковали. Из-за «привычного вывиха» коленного сустава, незаметного на вид, признан ограниченно годным к нестроевой службе лишь в военное время.

Это очень огорчило Тамару Николаевну. Дело в том, что она была недовольна отношениями сына с Лизой и надеялась, что призыв в армию положит этому конец.